Что бы почитать? Воспоминания Данелии, исламские будни от Хоссейни или шведскую мыльную оперу?
...
Что бы почитать? Воспоминания Данелии, исламские будни от Хоссейни или шведскую мыльную оперу?
Халед Хоссейни. Тысячи сияющих солнц
Фантом Пресс, 2010 г.
Мода уверенно перемещается в сторону Востока. Раньше восточная культура и атрибутика в нашем сознании, в основном, были связаны с Индией, Японией и, естественно, Китаем. Сейчас «в тренде» Турция, Афганистан и страны арабского мира. Наш человек, уставший после трудового дня, любит вечерком полежать на диване и полистать книжку о восточных женщинах, живущих в голоде и страхе, попираемых мужчинами. От этой темы пахнет горем, войной и чем-то непоправимым, но она привлекает своей загадочной красотой, как взгляд, отраженный со дна колодца. Заглянешь, бывало, в бездну, а оттуда не только смертью веет, но и древними корнями, потерянными сокровищами. Такой же эффект и от чтения книг о жизни несчастных исламских женщин.
И это, конечно, то, о чем следует знать.
Нана поставила чашку с зерном на землю и ухватила Мариам за подбородок.
- Посмотри на меня.
Мариам нехотя подняла глаза.
- Запомни хорошенько, дочка, у мужчины всегда виновата женщина. Во всем. Никогда не забывай об этом.
Книга рассказывает о судьбе двух женщин в эпицентре войны. Одна золушка, другая принцесса, одна – незаконнорожденная, бесплодная и необразованная, другая – умница, красавица, сильная духом и плодовитая. Каждая проходит через несчастную любовь, и вместе они встречаются в доме своего общего мужа. Первая жена состарилась, и детей от нее не дождешься – муж берет молодую жену, одевает ее в хиджаб и пристраивает «к ноге». В это время страну трясет: рушатся дома, умирают близкие люди. Взрывы, шальные пули, пытки, казни. Все это проходит фоном, как будто не касаясь героинь, которые привыкли к военному положению и больше озабочены своими мыслями, и способами выжить. Читателю всегда интересно, что чувствуют обычные люди, живя в горячей точке. Как они могут спокойно есть, спать, стирать белье, когда вокруг такое творится. Простые действия героев помогают лучше понять столпы восточного мировоззрения о бренности жизни и неизбежности смерти одной на всех: они не боятся того, что для всех одинаково, только происходит по-разному.
В романе много разлук, моральных унижений, физических страданий, но описаны они отстраненно, как бы со слов усталой женщины: она отложила в сторону шитье и рассказывает мерным тоном свою историю. Вот так она выросла, была хорошей девочкой, а потом ее отдали замуж за неприятного мужика, использующего ее как подстилку, домашнее животное. В конце концов, жены решают совершить побег, но их жестоко возвращают назад. Тем не менее, все закончится почти хорошо и даже слащаво – концовка отдает жженой, но все-таки карамелью.
Книга больше понравится эмоциональным женщинам, любящим попереживать за чужие судьбы. От нее двойственное впечатление остается: вроде бы все хорошо, перевод не раздражает, колорит, историческая честность. Роман отличается от своих многочисленных конкурентов простотой изложения, жизненностью. Все настолько просто, что чувствуешь запахи еды, холод камня. Но осадочек остался. Не оставляет мысль, что автору слишком легко было писать, не терзали его творческие муки. Мог бы лучше. Крохотный кусок своего потенциала поспешил оформить под гнетом звонков от издателей, окрыленных успехом первого, действительно сильного романа автора «Бегущий за ветром».
Ты улыбаешься, а свежий ветерок осушает слёзы на лице, на тебя светит тысяча солнц, и в эту минуту особенно остро осознаешь, насколько же ты всё-таки счастлив не смотря ни на что.
Катарина Масетти. Парень с соседней могилы
Текст, 2007 г.
Такая странная склонность бывает у некоторых библиоманов – читать какой-то бред, признаваться себе в этом, и снова читать. Например, об отношениях мужчины и женщины, которые все маются, плачут, колются и лезут друг к другу, проживая в киношных интерьерах и сгорая от «крахмальных» эмоций. Такого не может быть! – тем не менее, душа книгочея снова просит чего-нибудь бредовенького на ночь. Книги «Парень с соседней могилы» и ее вторая часть «Семейная могила» выпущены в Швеции огромным тиражом. За унылыми действиями героев, тыкающихся друг в друга как слепые котята, затаив дыхание, наблюдала вся страна. Для нас скандинавский образ мысли (и, чего греха таить, одежда) является близким. Мы тоже, несмотря на глубину и загадочность русской души, немного тормоза. Нас приучили к честности. И мы любим загрузы, да. Чтобы каждый шаг, направленный к любимому человеку, совершался в чугунных башмаках, и грохот соответствующий.
Жила-была библиотекарша. Автор изо всех сил втолковывает нам, что не только библиотекарша она, но и интеллектуалка: в театры ходит, книги читает. Однако сразу создается впечатление, что героиня простая женщина без изысков. О своих духовных потребностях она заявляет столь скупо и грубо, что начинаешь в них сомневаться. Однажды у нее умер муж. И вот, сидя возле его могилы, она предается воспоминаниям, не замечая, как с соседней могилы на нее смотрит наш герой – фермер-коровед. Фермер как фермер, крутится как белка в колесе с дойкой и уборкой навоза, любит сытно пожрать и мечтает о помощнице. А тут как раз библиотекарша на могиле. Завидная партия.
Далее на две части книги растянуты их удивительные отношения. То звонят друг другу, то не звонят, то пробуют изменять, то снова кидаются в объятия друг друга. На самом деле объединяет их не любовь, а страсть, это очевидно, оба очень любят постель. Далее библиотекарша почему-то становится фермершей и рожает детей одного за другим. Домашние заботы, вечно недовольный и усталый муж, жизнь – кошмар. Но оба продолжают цепляться друг за друга мозолистыми руками, произнося заученные фразы, словно роботы с планеты Железяка.
Книга очень странная, читается за один час, оставляет тягостные впечатления и совсем уж необъяснимое желание прочесть, что же дальше с ними было. Это хороший народный роман, стильный, необычный, с истинно народной костлявой изюминкой.
Георгий Данелия. Чито-грито
Эксмо, 2009 г.
Автобиографическая повесть известнейшего автора и режиссера культовых комедий: «Мимино», «Кин-дза-дза», «Джентльмены удачи», «Афоня». Георгий Данелия как обычно несерьезен, он травит байки. Даже о своих ушедших друзьях, знаменитых сценаристах и актерах, он пишет со светлым грустным юмором, как будто они, уходя, не раз озирались и махали ему рукой, и что-то шутили, шутили бесконечно. Если вы давно хотите прочитать что-нибудь легкое, но неглупое, эта книга стопроцентно поднимет настроение, она как таблетка радости. Истории создания фильмов, словесные шаржи, случаи на съемочной площадке, смешные перепалки с чиновниками, которые в реальности вряд ли таковыми были. Мастер рассказывает о тонкостях съемки: какие использовались методы, уловки, хитрости, как приходилось доставать «космические ракеты» и заставлять двигаться недвижимое. Его рассказы о любимых актерах заставляют по-новому увидеть, казалось бы, давным-давно понятных до последней ниточки известных личностей: Кикабидзе, Леонов, Галина Волчек, Мкртчян, Басилашвили.
Помимо того, что Кикабидзе великолепный актер, у него есть одна особенность: если у Бубы сцена не получается, надо тут же проверять сценарий. Буба так входит в роль, что не может сыграть то, чего его персонаж не может сделать по логике характера. Кстати, в образ Буба входит не только на съемках. Я уже писал, что в восьмидесятом году у меня была клиническая смерть. Буба, узнав, что со мной плохо, тут же прилетел в Москву. И кто-то ему сказал, что я вроде бы уже умер. Позвонить мне домой и спросить, умер я или нет, Буба, конечно, не мог. Дня два выжидал, а потом позвонил Юре Кушнереву (он работал вторым режиссером на «Мимино») — выяснить, когда похороны. А тот сказал, что я жив. И Буба поехал навестить меня в больницу. А теперь расскажу, как визит Бубы выглядел с моей точки зрения. Лежу я в палате — синий, похудевший. (Леонов сказал, что по весу и по цвету я тогда напоминал цыпленка табака.) Открывается дверь, заходит Буба с цветами. В дверях остановился, посмотрел на меня, тяжко вздохнул. Потом подошел к постели, положил мне в ноги цветы. Потупил глаза и стоит в скорбной позе, как обычно стоят у гроба.
— Буба, — говорю я, — я еще живой.
— Вижу, — печально сказал Буба.
Он же настроился на похороны. И увидев меня, такого синего, не смог выйти из образа.
Также мы заглянем в историю великолепной семьи Анджапаридзе-Чиаурели, побываем на международных кинофестивалях. В книге столько полезной и даже поучительной информации, поданной шутливым тоном, как бы вскользь, что после прочтения еще долго чувствуется бешеный ритм жизни, энергия великого режиссера – Данелия удалось передать читателю частичку своего огня.
Да что тут говорить – это надо читать. Это нужно читать, пока эпоха великих творцов окончательно не сгинула в прошлом.
Леонов был, пожалуй, самым популярным из всех актеров, с кем мне довелось работать. Когда снимали «Совсем пропащий», мы все жили на корабле. Сидели мы с Юсовым в каюте, обговаривали сцену и вдруг слышим истошный вопль в мегафон:
— Леонов, уйди с палубы, твою мать! Спрячься! У меня сейчас корабль на хрен!… — орал капитан проходящего мимо нас пассажирского трехпалубника «Тарас Шевченко». Леонов курил на палубе. Кто-то из пассажиров заметил его, заорал: «Ребята, там Евгений Леонов стоит!» И тут же все — и пассажиры, и матросы, и обслуга — высыпали на борт посмотреть на него. И корабль действительно дал критический крен. Женина популярность была для меня — просто клад. Мы, его друзья, использовали ее в хвост и в гриву. Права гаишник отобрал — посылаем вызволять их Леонова, сухую колбасу достать — к директору магазина идет Леонов, разрешение на съемки на правительственной трассе — опять Леонова отправляем договариваться. Монтажница Галя Серебрякова жила в маленькой комнатушке в пятикомнатной коммуналке. Дом должны были сносить, и Галю собирались запихнуть в еще более густонаселенную коммуналку. Обратились к Леонову:
— Женя, надо помочь.
Леонов пошел просить за Галю к заместителю председателя исполкома. Вечером звонит:
— Чего мы хотим? Комнату в трехкомнатной?
— Хотя бы в четырехкомнатной.
— А однокомнатную квартиру мы не хотим?
Когда Гале сообщили, что теперь она будет жить в однокомнатной квартире недалеко от студии, она сначала не поверила, а потом заплакала. От счастья.
