Книги нашего детства! Где водятся волшебники и говорящие лисы?

Александр Волков. Волшебник Изумрудного Города

Издательство: Самовар, 2009 г.

Это была одна из первых фантастических книг у советских детей. В то время дети просто обожали иные миры – сказочные, космические. Потому что жизнь была однообразной: мы всегда знали, что будет завтра, через месяц, через год… Сказочные миры восполняли недостаток эмоций. Вы можете смело купить «Волшебника» ребенку-трехлетке, если он в принципе любит чтение. У Волкова очень легкий стиль, описания яркие – сплошные глаголы: кто и что сделал, что сказал и куда пошел. Маленькие дети легче всего воспринимают такие книги. Плотный экшн – минимум философии.

Книга «Волшебник Изумрудного города» была написана под впечатлением от известной сказки Фрэнка Баумана о чудесной стране Оз. Александр Волков создал принципиально новую страну, новых обитателей и новые идеи, хотя сюжет и образы совпадают. Его Изумрудный город оказался более человечным, что ли, менее выдуманным, более связным и логичным. Говорят, что в «стране Оз» прослеживаются мотивы американской мечты и поисков Грааля. У Волкова все проще: добро побеждает зло, и не надо ничего усложнять.

Сказка пользуется невероятным успехом вот уже много лет, она околдовала не одно поколение читателей. Цикл включает в себя семь книг – начните с первой. Если понравится – приобретите весь цикл в более качественном издании с иллюстрациями известнейшего художника-иллюстратора Леонида Владимирского. Но знакомство можно начать с книги, выпущенной в издательстве «Самовар». Произведение напечатано без сокращений, приятные «мультяшные» иллюстрации, но не на каждой странице.

Лес становился глуше. Ветви деревьев, сплетаясь вверху, не пропускали солнечных лучей. На дороге, вымощенной желтым кирпичом, была полутьма. Шли до позднего вечера. Элли очень устала, и Железный Дровосек взял ее на руки. Страшила плелся сзади, сгибаясь под тяжестью топора. Наконец остановились на ночлег. Железный Дровосек сделал для Элли уютный шалаш из ветвей. Он и Страшила просидели всю ночь у входа в шалаш, прислушиваясь к дыханию девочки и охраняя ее сон. Утром снова двинулись в путь. Дорога стала веселее: деревья опять отступили в стороны, и солнышко ярко освещало желтые кирпичи. За дорогой здесь, видимо, кто-то ухаживал: сучья и ветки, сбитые ветром, были собраны и аккуратно сложены по краям дороги. Вдруг Элли заметила впереди столб и на нем доску с надписью: Путник, торопись! За поворотом дороги исполнятся все твои желания!!! Элли прочитала надпись и удивилась.

— Что это? Я попаду отсюда прямо в Канзас, к маме и папе?

— А я, — подхватил Тотошка, — поколочу соседского Гектора, этого хвастунишку, который уверяет, что он сильнее меня?

Элли обрадовалась, забыла обо всем на свете и бросилась вперед. Тотошка следовал за ней с веселым лаем. Железный Дровосек и Страшила, увлеченные все тем же интересным спором, что лучше — сердце или мозги, не заметили, что Элли убежала и мирно шли по дороге. Внезапно они услышали крик девочки и злобный лай Тотошки. Друзья устремились к месту происшествия и успели заметить, как среди деревьев мелькнуло что-то лохматое и темное и скрылось в чаще леса. Возле дерева лежал бесчувственный Тотошка, из его ноздрей текли струйки крови.

— Что случилось? — горестно спросил Страшила. — Должно быть, Элли унес хищный зверь…

Железный Дровосек ничего не говорил: он зорко всматривался вперед и грозно размахивал огромным топором.

Ян Экхольм. Тутта Карлссон Первая и Единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие.

Издательство: «Мелик-Пашаев», 2009 г.

Еще одна культовая сказка из советского детства. Считалась очень редкой книгой, на нее – как и на многие другие произведения – существовала отдельная запись в библиотеках, иногда своей очереди приходилось ждать по полгода. История о дружбе кур и лисиц имела громадный успех у себя на родине в Швеции, но сам автор Ян Экхольм, что интересно, в основном писал детективы.

В центре повествования – семья лис по фамилии Ларссон: папа, мама и их многочисленные дети. Все дети - как дети, хитрые и хулиганистые, и только малыш Людвиг Четырнадцатый отличается неуместной правдивостью и честностью. Как горестно вздыхает папа Ларссон – лисенок Людвиг настоящий отщепенец с преступными мыслями. Семья пытается повлиять на нерадивого сынка, сделать его настоящим хитрым лисом, но, как это и положено в сказках, честность и доброта побеждает. Людвиг спасает свое семейство от охотников и заставляет лис подружиться с курами. Одна только сцена, где отважный цыпленок Тутта Карлссон появляется во вражьей норе и начинает, нервно потрясывая зеленым бантом, пафосно взывать к лисьей совести и разуму, стоит отдельного фильма. Фильм, кстати, тоже есть, он называется «Рыжий, честный, влюбленный». 

Книга смешная, ироничная, по-своему философская, эмоциональная. Она легко читается, но тонкости отношений и хитросплетения судеб, выписанные с филигранной точностью, основанной на знании звериной психологии, не позволяют отнести эту историю к возрастной планке ниже четырех-пяти лет. Да и имена собственные тяжеловаты (Леопольд, Максимилиан, Лоттен). Иллюстрации в книге – те самые, художник Борис Диодоров.

Охотнее  всего  папа  Ларссон  рассказывает  о  своих  встречах с Максимилианом - собакой из дома, что у самой опушки.

- Он почти такой же плут, как и я, - любит говорить папа Ларссон. - Интересно, кто из вас обманет его первым.

- Я самый хитрый! - кричит всегда Лабан.

- Нет, я, - пищат Леопольд, Лаге, Лассе-старший и Лассе-младший,  а за ними и все остальные, тыча носами друг друга в бока. Как-то вечером громче всех крикнул Людвиг Четырнадцатый:

- А все равно я первый обману Максимилиана!

Все дружно и громко рассмеялись, что даже начали икать. Но прошло время, и однажды  в  нору  Ларссонов  пришло  горе.  Папа Ларссон уселся в кресло,  переделанное  из  детской  коляски.  Он  так задумался, что даже не заметил,  как  мама  Ларссон  вошла  с  большой чашкой утешительного черничного сока.

- Ах-ах-ах, - стонал папа Ларссон. - Мне трудно смотреть  кому-либо в глаза.

- Ох-ох-ох, -  вторила  ему  мама  Ларссон.  -  Что  подумают  наши родственники!

- Бедный, бедный наш старый дедушка,  -  вздыхал  папа  Ларссон.  - Самый мудрый и самый правдивый во всем лисьем роду, и вдруг у него такой правнук.

- Нет, он не переживет этого, -  вздыхала  мама  Ларссон,  смахивая хвостом слезинки. Как ты думаешь, что же произошло? Может быть, кто-нибудь  из  семьи попал в беду? Да, у папы и мамы Ларссонов случилось несчастье. У  них оказался сын, который не хотел быть  хитрым! Надо же, он не хотел учиться обманывать других и не считал папу героем. И у кого бы вы думали зародились такие вредные мысли? Представьте себе, у Людвига Четырнадцатого.

Астрид Линдгрен. Эмиль и малышка Ида

Издательство: Планета детства, 2009 г.

Когда старшему сыну было двенадцать лет,

У нас были с ним одинаковые голоса.

«Борода, — кричали мне в трубку, — ты чё, выходи!»

И пугались: «Ой, теть-Марин, извините, я спутал».

Когда младшему сыну было двенадцать лет,

У нас были с ним одинаковые голоса.

«Слышь, Серый, — шептали мне в трубку, — встречаемся там же…»

А теперь в моем доме цветут два бархатных баритона,

В телефонной трубке звучат басы и сопрано,

А я и рада бы выйти, я собралась бы за пару минут,

Но меня уж ни с кем не путают и никуда не зовут.

(Марина Бородицкая)

Известно, что Астрид Линдгрен не просто сочиняла сказочные истории о детях, которые «как бы хулиганы, но как бы хорошие». Она отстаивала принципиально новые веяния в детской психологии, основанные на уважении к детям, к их поступкам, кажущимся варварскими. Ее книги изобилуют хулиганством, в то же время они его не воспевают и не культивируют. Герои все равно получаются замечательные и любимые: Пеппи Длинныйчулок, Карлсон, Эмиль из Лённеберги.

Эмиль, надо сказать, парень хоть куда, его проделки не имеют границ. Ну, кому придет в голову вылить тесто на голову своему папе, поджечь перо на шляпе у пасторши и накормить петуха и поросенка пьяными вишнями? Несколько книг посвящено его проказам, влипаниям, побегам, объеданиям, играм. А кто не помнит знаменитые «ружарик» и «кепарик», с которыми Эмиль никогда не расставался. Эти два атрибута подарила нам переводчик Лилианна Зиновьевна Лунгина (мама режиссера Павла Лунгина), другие переводчики, к сожалению, каждый по-своему испортили впечатление от книги. Перевод Лунгиной считается лучшим, как и «крючковатые» рисунки Бьерна Берга, передающие дух времени, культуру, эмоции, фольклорную суть.  

Ироничный стиль автора легок и приятен, но суть иронии будет непонятна маленьким детям, хотя повествование очень простенькое, поэтому «Эмиля» следует читать не раньше 4-5 лет. Книга «Эмиль и малышка Ида» в издательстве «Планета детства» выпущена в переводе Марины Бородицкой – детского поэта, автора многих переводов (ее стихотворение в эпиграфе), рисунки Бьерна Берга.

- Привет, негодница! – сказал Эмиль. – А ну показывай, где ты несешься!

Но хромая Лотта не спеша поклевывала червяков, будто и не понимая, чего от нее хотят. Умей она говорить – наверное, сказала бы: «Несешься? А что это такое? Впервые слышу!» И головкой она вертела так насмешливо, и на ребят поглядывала так лукаво, что здесь было совершенно ясно: пока они здесь, никуда она не пойдет и гнезда своего никому не покажет.

- Вот хитрющая, - прошептал Эмиль. Но мы ее перехитрим. Пошли, спрячемся в засаде! И они спрятались за курятником и стояли там довольно долго, украдкой поглядывая за хитрой Лоттой, пока та не убедилась, что все ушли и никто за ней не шпионит. И куда же она направилась? В кусты крыжовника! Они так густо разрослись и ягод на них полным-полно, почти уже спелых… но Лотте не до ягод, она огляделась по сторонам и – шмыг в самую чащу. Тут-то и настигли ее подоспевшие следопыты. Напрасно Лотта трепыхалась, сучила лапками и грозно кудахтала – Эмиль схватил ее и поднял над гнездом.

- А ну-ка, посмотрим, сколько тут яичек. Считай, Ида!

Ида отлично справилась с задачей. Ей повезло: яиц в ямке оказалось девятнадцать, а она уже умела считать до двадцати.

- Эх ты, куриная башка! – покачал головой Эмиль. – Ведь тут тепло, и яйца твои могли протухнуть!

Лотта в ответ только глазками заморгала. Ей так нравилось сидеть на яйцах в уютной ямке, в зарослях крыжовника. Но все хорошее когда-нибудь кончается, и она это понимала, потому что была вовсе не глупа.