Второе Счастье

1 неделя беременности

- Здравствуй, мама . Вот и я. Ты ведь меня ждала?

- Подозрительно болит грудь… Для ПМС еще совсем рано, еще нет даже середины цикла… Неужели ты, малыш? И быстрый же ты, однако...

- Я, мама, я. Конечно, быстрый. Сколько же можно ждать вас, пока вы взвесите все свои взрослые «за» и «против», пока поймете, что я вам нужен? А я ведь ничего не взвешиваю. Мне просто хочется к вам. К тебе, к папе, к братику.

5 недель беременности

- Точно, две полоски. Я так и думала. Какое сегодня число? 15 октября. Ну, здравствуй, что ли! Здравствуй, человечек мой родной! Как же я рада, что ты с нами!

- Я тоже этому очень рад! Ты иди, скажи скорее папе.

- Папа тоже рад. Только немного в замешательстве . Говорит, что я снова, как и с твоим братом, ввела его в заблуждение своими пессимистическими прогнозами по поводу возможности твоего появления. Но я и правда не ожидала, что ты окажешься таким шустрым. Ведь всего ничего прошло с тех пор, как я перестала кормить Сережу. Даже цикл-то восстановиться не успел…

- Ну и что тут удивительного? Смешные вы, родители. Как маленькие, ей-богу.

- Это что получается, когда ты родишься?

- В июне, мам.

- В июне. Лето, тепло, красота… Сережке к тому времени будет 2 года и 4 месяца. Справимся?

- Ну конечно, справимся!

12 недель беременности

- Сегодня иду на УЗИ. Знаешь, малыш, я почему-то не хочу знать твой пол.

- Ну и не узнавай. Я, может, тоже не хочу, чтобы ты знала – возьму вот и не повернусь.

- Нет, правда, малыш. Не буду спрашивать. Мне вообще еще не верится, что внутри меня – ты. Я же еще ни к одному врачу не ходила. Если бы не отсутствие аппетита и не странные гастрономические желания – то красными яблоками питаюсь, то одной капустой…

- Еще гранаты – мне нравится, между прочим.

- Малыш, как здорово – на мониторе виден весь ты. Надо же – всего 12 недель, твой рост – 68 мм, а уже все-все-все как у настоящего человека.

- Мам, ну конечно, кто же я, по-твоему, не человек, что ли?

- Человек, замечательный и родной человек. Просто и вправду удивительно. С Сережей ведь я на таком сроке УЗИ не делала. В 6 недель была видна только загадочная точка, а в 20 – целиком уже было не увидеть. Ой, что это? Малыш, это твоя работа?

- Ага, мам, почувствовала, да? Это я толкаюсь . Надоел мне этот ультразвук, честное слово .

- Вот это да! Надо запомнить число – 7 декабря, первые шевеления.

Второй триместр

- А ты, наверное, все-таки мальчишка. Как-то уж очень похожа эта беременность на ту, с Сережей. И по вкусовым пристрастиям, и форма живота та же, и растет он теми же темпами, то есть медленно и незаметно для окружающих. Бабушка твоя, моя мама, например, до сих пор ничего не углядела.

- А ты не гадай. Хочешь знать, кто я – возьми и спроси на следующем УЗИ.

- Нет, не буду. Пусть потом будет сюрприз. И все-таки, наверное, мальчик… И папа твой тоже так думает, сравнивая меня со своими коллегами, которые беременны девочками. Говорит, вид у меня не тот. Как там в народе считается – девочки красоту забирают, так?

- Ох, мам, да не мучайся ты. И вообще, может, папа тебе просто льстит насчет неотобранной красоты? А ты кого хочешь, мальчика или все-таки девочку?

- Неправильный это вопрос. Ты же знаешь, я тебя люблю . И мне не важно, кто ты.

- Я тебя тоже люблю, мамочка . Ты вот мне скажи, ты когда, наконец, соберешься со мной плавать, в сауне греться, на гимнастику, на худой конец?

- Ох, малыш, надо. Ты прости меня, совсем закрутилась. Понимаешь, Сережку не с кем оставлять, я и так из-за учебы маму с ним сильно напрягаю.

- Да я все понимаю. Брат у меня тот еще консерватор, кроме бабушки больше ни с кем не остается. Но ты все равно постарайся, ладно? Это ведь не столько мне нужно, сколько тебе… Ты вот на спину жалуешься последнее время, например. Да и вообще – я же знаю, как ты сауну любишь. А раз тебе будет хорошо, то уж мне-то и подавно.

- Малыш, обещаю – на следующей неделе на гимнастику точно выберемся. Ну и в бассейн с сауной постараюсь. Правда, погреться очень хочется.

28 недель беременности

- Мам, как здорово, ты такая расслабленная, спокойная и счастливая, когда мы с тобой делаем в воде всякие полезные упражнения! Как хорошо с тобой сидеть в баньке, а потом плюхаться в прохладную водичку, а потом снова греться! Ты молодец, спасибо тебе!

- Так. Что же делать? Отдавать Сережу в садик с сентября или нет? Наверное, он будет думать, что он стал ненужным. Да плюс еще потащит всякие болячки домой. Может быть, лучше найти няню? Нет, для Сережи няня отпадает, он ее тоже не воспримет. Тогда няню для маленького. Чтобы мне можно было покормить его, отдать няне и заниматься Сережей.

- Мама, ау! Я говорю, спасибо тебе за баньку!

- Так, если искать няню, то тогда даже можно будет не бросать Сережин бассейн. А для приобщения к коллективу можно будет ходить в школу развития. Наверное, все-таки няню.

- Мама, я здесь! Здесь я! Я – твой второй малыш, не Сережа, а твой второй малыш. Мы же решили с тобой, что справимся, ты забыла?

- Правда, школа развития - это только если лялька спокойной будет. Если как Сережка – тогда вряд ли.

- Мамочка-а-а! Ты меня слышишь? Нет, не слышишь. Как же сделать так, чтобы услышала ?

29 недель беременности

- Малыш, ты чего? Ты зачем попой вниз улегся?

- Ура, услышала .

30 недель беременности

- Ты прости меня, малыш, я виновата перед тобой. Спасибо, что дал это понять. И молодец, что снова лег правильно.

- Конечно, молодец. И ты молодец, что все правильно поняла. Ты больше не забывай про меня, ладно?

- Да как уж тут про тебя забыть, золотко мое замечательное! Толкаешься ты – ого-го как! Как пнешь своей ножулькой под печень – прямо пополам согнуться хочется. Характеры точно у вас с Сережкой разные будут, он так не толкался, смирно лежал, деликатно так.

- Ну а в честь чего мы одинаковые-то должны быть?

- Да нет, конечно, не должны. И не будете. Может, ты все-таки девчоночка? Знаешь, я тут сходила на тренинг про встречу с внутренним ребенком, встретилась с собою-маленькой, разрыдалась – и мне нестерпимо захотелось дочку… Кто же ты все-таки?

- Ну так спроси, не мучайся! Еще ведь одно УЗИ впереди.

- Нет, хороший мой, оставайся-ка лучше засекреченным .

33 недели беременности

- Ох, ну и июнь у нас выдается. Кандидатский по философии, симпозиум по экономической теории да еще и переезд этот! Когда рожать-то – рожать-то и некогда. Наверное, лучше было бы ближе к 20-ым числам, чтобы можно было все дела успеть сделать еще без ляльки. Но до 20-ых чисел мне не доходить, это уже 41-я неделя будет. Учитывая, что я Сережу родила за 2 дня до 38 недель…

- Мам, да все будет нормально, ты мне поверь – я же больше тебя знаю пока. Не волнуйся!

- А если попробовать хотя бы перенести на более раннее время кандидатский? И про переезд договориться не на середину, а на конец июня?

- Мама-а-а, ты меня слышишь? Все будет хорошо, успокойся!

- Тогда, если родить в десятых числах – а мне почему-то кажется, что это будут именно десятые числа, хотя это уже 39-40 недель – то малыш успеет немножко адаптироваться. Совсем-то с новорожденным не очень хорошо коробки перевозить…

- Вот ведь. Опять меня не слышит. Ну что, действуем, как в прошлый раз.

34 недели беременности

- Золотце, ты снова завредничал.

- Это еще кто завредничал, надо разобраться.

- Послушай, я, конечно, немного нервничаю.

- Немного – это мягко говоря.

- Сильно нервничаю. Но что-то слишком много проблем выпадает на июнь .

- Это для тебя проблемы. Для меня – нет.

- Да я знаю, что самое главное – это ты. Знаю, что самое важное – это появление Новой жизни, Нового человека. Все остальное – мимолетно.

- Вот это уже ближе к истине.

- Я знаю, ты мудрее меня. Ты гораздо больше знаешь. Ты сам выбирал время. Прости, что я так часто об этом забываю. Ты ложись правильно, пожалуйста. Нам же с тобой не хочется рожать и рождаться через кесарево, правда? Нам – и тебе, и мне – очень важно пройти весь путь самим. А тебе скоро совсем сложно будет перевернуться обратно – ты же уже большой, тебе там становится совсем тесно.

- Ты за меня не волнуйся, не так уж тут и тесно – во всяком случае, кувыркнуться места хватит. Ты, главное, волноваться переставай – и все у нас с тобой получится .

36 недель беременности

- Да умничка ты мой замечательный! Вот молодчинка, послушался маму, головушкой своей вниз повернулся!

- Э-э, нетушки! Это ты меня послушалась!

- В общем, мы друг друга поняли, и это здорово. Ну уж теперь точно надену бандаж и до самых родов не сниму, хоть и неудобно мне в нем в эту беременность.

- Ну, если тебе так будет спокойней – надевай, я не против. Только ведь, сама знаешь, не в бандаже дело.

- В бандаже – не в бандаже, а уж лучше я перестрахуюсь. Мало ли что тебе еще в голову взбредет. Тем более ты у меня худышка, на УЗИ сказали, весишь всего 2300…

- Тебя это удивляет? Ты сама-то сколько весишь?

- Последний раз была чуть больше 56 кг, совсем почти не прибавляю.

- А с чего прибавлять-то? Лопаешь одни овощи.

- Это точно. Мяса ну совсем не хочется. С Сережей такого что-то не припомню. И на сладком меня сдвинуло – тортики, конфетки, м-м-м… Слушай-ка, ну ведь типично «девчоночьи» пристрастия! Неужели все-таки дочка?... И ходить мне с тобой тяжелее, и тормозить я сильно в последнее время стала, даже за руль садиться страшновато. И крутишься ты, как веретено. Я все время вспоминаю слова своей бабушки, которая, родив двух сыновей и дочь, рассказывала, что с дочкой, с моей мамой, у нее живот ходуном ходил, в отличие от сыновей, которые лежали смирно. Кто же ты, малыш?

- Скоро узнаешь. Скоро, совсем скоро мы с тобой встретимся, мама .

Последние недели беременности. Подготовка и всяческие предвестники.

На этом месте я, пожалуй, завершу диалог со своим малышом и перейду к монологу. Итак, с 37 недель беременности родить я могла в любой момент. С Сережей роды начались в 37 недель и 4 дня, так что ничего неожиданного в том, чтобы и второго родить примерно в эти же сроки, теоретически не должно было быть. Но только теоретически. Потому что в реальности меня не покидало ощущение, что 37 недель – это слишком рано. Правда, не знаю, чего в этом ощущении было больше – интуиции или желания завершить тьму дел, включая уже упоминавшийся кандидатский экзамен по философии. В общем, когда в 37 недель врач в консультации, посмотрев меня, вынесла вердикт про абсолютно готовую шейку и максимум неделю, которая мне осталась, я ужасно расстроилась . Возвращалась домой, чуть не плача: слова доктора категорически шли в разрез с моим внутренним чувством.

Но – делать нечего. На следующий день поехали покупать «корзину для новорожденного» - с этим малышом я твердо решила, невзирая на предрассудки, выбирать все вещи сама, но оставить приобретенное в магазине до рождения (есть сейчас такая услуга). Потом перебрала оставшиеся от Сережки ползунки и распашонки, прокипятила-перестирала нужное, вычистила коляску с люлькой. Потом собрала пакет для роддома и аптечку для домашних родов (об этом – чуть ниже). Короче говоря, подготовилась по всем статьям. И села учить билеты по философии с философской мыслью о том, что все произойдет так, как должно. Сейчас думаю – а ведь мне надо поблагодарить своего гинеколога, слова которой так ловко настроили меня на нужную волну. Иначе так бы и суетилась до самых родов, которые бы, как и с Сережей, нагрянули бы внезапно и застали бы врасплох. А так – сполна прочувствовала, что такое «ждать ребенка». Потому что каждый день начинался у меня с мысли: «сегодня или не сегодня?», и в этом даже была определенная прелесть.

Теперь про то, где я собиралась рожать. В отличие от Сережиных родов, к которым мы с мужем оказались организационно не готовы и на момент активных схваток не имели вообще никакого варианта, кроме вызова скорой помощи, к этим родам я подготовилась очень основательно, и даже, пожалуй, слегка перемудрила. На холодильнике у меня был примагничен целый пакет документов, где были расписаны даты, телефоны, адреса и прочие информационные нужности аж по трем вариантам: Вариант А – 27-й роддом, если роды начинаются в дежурство моего доктора; Вариант Бэ – 40-й роддом с тем же врачом, который принимал Сережу и был готов прийти по моему звонку в любое время суток; и вариант Цэ – самый желанный для меня и сомнительный для мужа – роды дома. Варианты А и Бэ были говорены-переговорены по миллион раз, все договоренности со всеми сторонами были достигнуты, а у нас с мужем было принято решение, что в случае нормально прошедших родов мы уезжаем из роддома либо через несколько часов, если я буду в состоянии это сделать, либо на следующие сутки .

Вариант Цэ висел на холодильнике немым укором. Лена знала про мое желание родить дома, но она также догадывалась про консерватизм и осторожность мужа, поэтому, когда я после лекции по духовному акушерству спросила ее, возьмет ли она нас под свое крыло, она совершенно правомерно ответила: «Только если вы придете ко мне на консультацию вдвоем». Но вот именно этого-то сделать все никак и не удавалось. И после последнего визита в женскую консультацию, когда мне отвели «максимум неделю» старой жизни, я набралась наглости, поняв, что дальше отступать некуда, за нами – Москва, позвонила ей и спросила, сможет ли она мне помочь без предварительной встречи с моим мужем. Лена философски вздохнула: «Чего, - говорит, - с тобой еще делать-то? Помогу». Чем несказанно меня обрадовала. Муж на эту новость задумчиво хмыкнул, но сильно протестовать и сдирать с холодильника бумагу с Вариантом Цэ не стал. Чем тоже меня порадовал .

31 мая вечером, когда моей беременности исполнилось 37 недель и 5 дней, меня согнуло пополам двумя очень странными схватками, которые потом поутихли, но продолжали идти с подозрительно небольшими интервалами в 5-6 минут. На схватки в первых родах это было совсем не похоже, ощущения концентрировались где-то в районе копчика, но я, тем не менее, не стала рисковать и позвонила мужу на работу, попросив его на всякий случай приехать пораньше. Накануне у меня очень ощутимо опустился живот, всю неделю тянуло поясницу, в кишечнике активно шли очистительные процессы, плюс срок, сильно напоминающий срок на момент рождения Сережи, - все это настойчиво наводило на мысль о том, что мы рожаем. «Мы, похоже, рожаем», - так и сказал муж на работе, выезжая ко мне. К 12 ночи схватки не усилились, но и не утихли. Как-то само собой сложилось решение, что ни в какой роддом на ночь глядя, да еще с такими сомнительными симптомами, мы не поедем. Я бы погодила звонить и Лене, но она просила предупредить ее, как только я почувствую первые схватки, ведь с Сережей у меня все начиналось тоже совсем незаметно. В общем, разбудила я Лену на свою голову – как оказалось, совершенно напрасно. Хорошо, что не успела вызвать ее к нам, хотя уже почти на это решилась: к двум ночи интервал сократился до 2 минут. Но, на мое и Ленино счастье, Сережка проснулся раньше, чем я взялась за телефонную трубку. Пока я его укладывала, все утихло так же внезапно, как и началось. Роды в ночь на День защиты детей не состоялись .

Эту историю незачем бы было рассказывать, если бы не одно очень важное ее последствие. Мне кажется, именно благодаря ей в голове у моего мужа что-то «щелкнуло», и он стал воспринимать возможность домашних родов как абсолютно спокойный, допустимый, нормальный ход событий, а не как экстрим, на который он согласился бы только в экстренном случае (скажем, если бы стало очевидно, что до роддома не доехать – именно таким был его изначальный настрой). Кстати, «щелкнуло» в голове и у меня – весь пакет документов, примагниченный на холодильнике, вдруг стал выглядеть совершеннейшей чушью, абсолютно ненужной в процессе, ход и исход которого определяется далеко не здесь и далеко не нами.

Всю следующую неделю я жила в ожидании. Предвестниковые схватки продолжали потихоньку идти, но свое внимание на них я уже не заостряла. На 8 июня у меня была назначена досрочная сдача кандидатского по философии, так что вечерами я активно философствовала. Мы с мужем шутили – родится малыш, назовем Платоном или Аристотелем. Почему-то были уверены, что родится мальчик. А у меня появился некоторый даже близкий к спортивному интерес – успею – не успею? Успела. Вернувшись домой с оценкой «отлично», сразу же взялась за генеральную уборку таких масштабов, которых наш дом не видывал, наверное, с момента новоселья. Серега проникся моим инстинктом гнездования и активно содействовал массовому наведению порядка по мере своих двухлетних сил и способностей. Когда была выжата последняя тряпка и вылиты последние капли из ведра, я, шумно выдохнув, вслух произнесла: «Ну, малыш, теперь все. Можешь приходить. Я готова». А мой маленький Сережка неожиданно решил добавить: «Ляля, - услышала я его тонкий голосочек, - ляля! Иди, иди!»

9 июня

Ночь с 8 на 9 июня была беспокойной, как и ночь накануне рождения Сережи – с той только разницей, что тогда не спалось мне, а теперь не спалось моему сынульке, который решил «вспомнить молодость», просыпаясь чуть ли не каждый час в поисках меня. К концу беременности я уже твердо знала, что мои детки чувствуют друг друга на каком-то ином, тонком уровне, не доступном нам, взрослым. Чего только стоит Сережина ревность к пузу, проявившаяся еще за несколько месяцев до появления из этого пуза реальной ляли. Я поначалу отказывалась верить в то, что двухлетка способен осознавать последствия растущего живота, но потом пришлось признать – да, это ревность, самая настоящая, со всеми классическими проявлениями от регресса в развитии до истерик в общественных местах. В общем, беспокойная ночь, плюс Сережины слова про лялю, сказанные накануне, плюс сданный-таки кандидатский – все это утвердило меня в мысли, что разбудившая меня в 5 утра схватка – хорошая такая, ощутимая схваточка – уже никакой не предвестник. Засекла интервал – 15 минут, длительность схватки – секунд 30-40.

Утренние дела отвлекли меня от трудоемкой работы по подсчету длительностей и интервалов, но не прекратили схватки. Кстати, еще деталь: утром я выпила последнюю порцию лекарства, завершившую длиннющий курс лечения моего дисбактериоза – последняя «галочка» в списке важных дел. На предобеденную прогулку с Сережкой я выходила с 9-10-минутным интервалом, причем во время схватки уже хотелось согнуться и даже подышать. В первых родах такое желание появилось часа за полтора до потуг – и этот факт, казалось бы, должен был меня заставить в панике звонить по всем телефонам, примагниченным на холодильнике, но звонить никуда не хотелось. Я была спокойна, как слон, что вообще-то совершенно не характерно для моей холеричной натуры. Только мужу туманно намекнула, что чувствую «что-то похожее на схватки». Муж к намекам отнесся скептически: «Опять?»

Погуляли душевно, но как-то очень задумчиво. Моя «задумчивость» была понятна – я «задумывалась» каждые 10 минут у разнообразных столбиков, лавочек, лесенок, качелек и песочниц. А вот Сережкина задумчивость, я бы даже сказала – потерянность, рациональному объяснению не поддавалась. Чувствовал мой мальчишка, а может, даже и знал – на своем, ребенкином уровне – близится что-то важное. На послеобеденный сон укладывались неприлично и нетипично долго – я, принявшая решение звонить мужу и Лене, как только Сережа уснет, - начала опасаться, как бы мне не родить одной рядом с Сережиной кроваткой. К тому же этот безобразник – ни с того, ни с сего, никогда такого с ним не случалось – умудрился уделать все существующие в доме и подготовленные для ляльки пеленки .

Телефонный разговор с мужем состоялся на этапе 7-минутного интервала между схватками. «Думаю, что тебе надо уезжать с работы» - «Все-таки надо?» - «По-моему, да. Я сейчас собираюсь звонить Лене» - «Все-таки Лене?» - «Пока только ей» - Задумчивый вздох в ответ. Лена, выслушав меня, обещала приехать в течение часа, а я тем временем решила еще раз вымыть пол в гостиной и свернуть ковер. Так, на всякий случай. Очень надеясь и умоляя всех, кого можно было умолять, чтобы Ленин вердикт после осмотра не оставил нам иного варианта, кроме домашних родов.

Мытье полов давалось с трудом, хотя и помогало отключать голову со всякими ненужными в родах мыслями. Очень утомлял процесс засекания времени, особенно не получалось отследить длительность схватки – меня уже реально плющило. Сережка проснулся, не проспав и получаса (хотя спит он как минимум в два раза дольше), как-то очень правильно отразил мамино состояние и ушел в самый дальний угол квартиры заниматься своими делами. Муж прибыл с работы неожиданно быстро для забитых пробками летних дорог, застал меня в коридоре свернувшейся калачиком в обнимку с половой тряпкой и, видимо, уже в тот момент все понял и принял решение. Я же с радостью перепоручила ему выполнение функции секундомера, категорически отказалась расстаться с тряпкой, несмотря на настойчивые предложения помочь, героически домыла весь пол и направилась в душ. По пути настороженно поинтересовавшись, почему моя вторая половинка не снимает официальную одежду и не переодевается в домашнее. «А разве нам с Сережей не нужно будет куда-нибудь уйти?» - было мне ответом. И на душе сразу стало хорошо и спокойно. Меня поняли. Меня почувствовали. Мы никуда не едем. Мы остаемся дома.

Из душа хотелось поскорее выйти, там было душно, тесно и неуютно. Как раз прозвонил домофон – приехала Лена. «Ты еще беременная или уже роженица?» - заглянула она ко мне в ванную, и от ее бодрого и уверенного голоса мне стало хорошо и спокойно вдвойне. Осмотр показал раскрытие в 5 см. «Если все так пойдет, то родим часа через два», - это был Ленин вердикт, которого я так ждала и так опасалась. Два часа – это же целая вечность. Два часа – за это время до роддома можно доехать хоть трижды. Два часа – почему так много? Ведь с Сережей такие ощущения были максимум минут за 40 до его рождения. Спросила об этом. «Ну, значит, родим быстрее», - Лена пожала плечами и ушла на кухню, где муж домывал посуду. Разговор проходил без меня. «Родим часа через два», - вопросительно глядя на мою половинку, повторила Лена. «Ну и замечательно», - отозвался муж. Решение принято. Назад дороги нет. Ура. Можно уходить в нирвану .

Выдала Лене подготовленную аптечку, проинформировала об отсутствии чистых пеленок, показала место и выбрала позу для родов – и ушла. В смысле, впала в состояние транса. Не передать словами, как в этот раз мне понравилось быть в схватках. В первых родах схватки были слабее, сильные ощущения появились незадолго до потуг, и я их не успела понять и прочувствовать. Сейчас же я дышала, я отключалась во время схватки, я блаженствовала в перерывах. Кажется, организм наслаждался последними часами пребывания в этом особом, счастливом, беременном состоянии. Мозг, не загруженный лишними мыслями, быстро подсказал аналогию: ощущения после схватки сродни ощущениям после оргазма – та же приятная усталость, та же расслабленность в каждой клеточке тела, та же пустота в голове. В общем, мне было хорошо. Лена здорово помогала своей чуткостью и массажем поясницы.

Сережа абсолютно не мешал. Он вообще в этот день как-то враз повзрослел. Перестал быть малышом, вечно требующим внимания мамы, и превратился в самостоятельного человека. Изредка забегал к нам, что-то спрашивал, я что-то отвечала по мере возможностей, а если не могла ответить, за меня это делал муж. Когда схватки стали совсем частыми, мои любимые мужчины передислоцировались в другую комнату и даже прикрыли дверь – видимо, муж вспомнил мои опасения по поводу того, что я не смогу полностью расслабиться, если Сережка будет рядом (я даже поначалу собиралась выпроваживать их на улицу, чтобы не отвлекаться). В действительности же все оказалось намного проще: ко времени сильных схваток я была сосредоточена исключительно на себе, и все окружающее перестало для меня существовать. Я не отражала ни хода времени, ни чем занимался Сережа, ни что делала наша трехлетняя нерожавшая кошка, за поведение которой я тоже поначалу переживала. В моем мире осталась только я и он – наш второй малыш.

За пару схваток, предшествующих потугам, у меня отошли воды. Я настолько впечатлилась этим событием, что ненадолго выпала из нирваны и даже немного повеселила Лену: «Ну вот, хоть поняла, как это бывает». В первых родах момент отхождения вод так и остался для меня незамеченным – до сих пор ломаю голову, когда же это произошло и происходило ли вообще. Только мы успели раздеться (Лена потом пошутит: «И как это мы штаны успели снять?»), меня начало тужить.

Первая потуга не удалась. В том смысле, что я зажалась – то ли от того, что вдруг разволновалась, то ли от того, что подготовленная опора в виде кресла оказалась слишком высокой и неудобной, то ли просто потому, что это была первая настоящая потуга в моей жизни, несмотря на вторые роды. Но Лена все очень спокойно и доступно объяснила, и во второй раз все прошло, как надо. Единственное – мы поменяли опору, и я благодарна Лене, что она почувствовала эту необходимость, сама бы я не смогла ее сформулировать. Кресло теперь стало упором для одной моей коленки, а опиралась я на более низкий и очень полюбившийся мне в схватках диван, возле которого я провела последний час перед потугами. Не хватало упора для второй коленки, но двигать второе кресло было уже как-то не ко времени. «Ладно, в следующий раз», - пронеслась в голове шальная мысль.

Ощущения в потугах тоже оказались совершенно новыми, не похожими на первые роды. Мне очень хочется материализовать эти ощущения в слова, но я не нахожу таких слов. Пожалуй, так. Дикая, безумная, первобытная силища тянет тебя вниз, к матушке-земле, и тебе не нужно ничего делать – только отдаться этой силище, покориться, не сопротивляться ей. И как только ты и эта неземная сила сливаетесь в одно целое в едином порыве дать жизнь новому человеку, ты начинаешь чувствовать всем своим усталым телом каждый миллиметр движения новой жизни тебе навстречу, и усталое тело вдруг перестает быть усталым, и силы удваиваются, утраиваются, удесятеряются и…….

Вот он, новый человек . Он пришел, он соединился с нашим миром, он пока еще наполовину здесь, наполовину Там, он сейчас гораздо мудрее самых мудрых земных мудрецов, он знает все про прошлое, настоящее и грядущее, и я бормочу какую-то счастливую чушь, не придавая значения словам и их смыслу, и пытаюсь осознать произошедшее Чудо своей пустой, вдруг включившейся головой.

«Лена, кто? Кто у нас родился?» - «Не знаю, смотри сама, а вы кого ждали?» - смеется Лена. И я осторожно разглядываю свернувшееся калачиком, деликатно ворчащее существо…

«Девочка! У нас родилась девочка! Дочка, доченька, родная моя, хорошая, любимая, золотая…» - и поток счастливой чуши становится счастливее в тысячу раз. И я своими счастливыми глазами встречаюсь с полным благодарности взглядом мужа – они с Сережей уже рядом, они вливаются в поток счастья, тепла, радости и света, который прилетел в наш мир вместе с нашей малышкой .

Остановившееся время обретает ход. Мы смотрим на часы – 16:35. С момента приезда Лены прошло не больше обещанных ею двух часов, и эти два часа, с одной стороны, пронеслись как один миг, а с другой, выпали из временного пространства, превратившись в вечность.

Потуги длились минут пятнадцать-двадцать. Головка показалась на третьей или четвертой – Лена предложила ее потрогать, но мне почему-то не захотелось. Смутно помню, что в этот момент к нам, вроде бы, заглянул муж. «Все нормально, уже совсем скоро», - успокоила его Лена. Следующую потугу или ее половину мы, кажется, продышали. После рождения головки меня тужило еще раза два, разок пришлось подышать. Малышка родилась некрупная, как и Сережа. Взвешивание на электронных весах у папы на руках показало 3300 г при длине 48,5 см. Правда, наша неонатолог, осматривавшая человечка на следующий день, посчитала этот вес несколько преувеличенным. С корректировкой на потерю за первые сутки у нее получилось что-то около 3050 г. Я отделалась крошечной трещинкой, которая при активном содействии эфирного масла лаванды зажила через недельку. Никаких швов, никаких полопавшихся сосудов на лице и шее, минимум кровопотери и никаких обмороков, в отличие от моих первых родов.

Попросила мужа рассказать, сильно ли громко я себя вела и как реагировал на эти звуки Сережа. Выяснилось, что звуки были рычащими и очень низкими, громкими, но не слишком, а Сережка просто внимательно прислушивался, но не пугался, к маме не рвался и довольствовался папиными комментариями.

Плацента родилась незаметно. Хотя я все время держала в голове мысль, что должна быть еще одна, последняя схватка, отразить ее мне не удалось – за меня это сделала Лена. Она рассмотрела плаценту, удовлетворилась и даже восхитилась ее состоянием, показала мужу дерево-пуповину и корни-сосуды. Я своими близорукими глазами ничего особенного там разглядеть не смогла, да, в общем-то, не очень и старалась. Удивительно, но больше всех в нашей семье плацента заинтересовала Сережу – гораздо больше лежащей на руках у мамы ляльки. Он долго и пристально ее изучал, потом спросил, что это. Я сразу не сообразила, как ответить, чтобы было понятно. Помогла Лена. Всю вторую половину беременности мы сравнивали растущий мамин живот с мячиком. «Нятик», - говорил Сережка, хитро указывая на мой пуз. «Да, - отвечала я, - кажется, что там спрятался мячик, но на самом деле там совсем не мячик». «Ляля», - серьезно подтверждал мой мальчишка. В схватках я тоже постоянно вспоминала про «нятик», рассказывая Сереже, что скоро родится ляля, и мячика у мамы не будет. Вот и в случае с плацентой это сравнение оказалось очень удачным. «Это мячик, - объяснила Лена, - который был у мамы в животике, просто теперь он сдулся». Судя по серьезной реакции моего сына, это объяснение его впечатлило.

Пуповина была перерезана огромными канцелярскими ножницами ловким движением руки мужа. «Ну ты даешь, - сделала Лена ему комплимент, - как будто всю жизнь пуповины обрезал». Наша девчоночка временно переместилась к папе, а я на четвереньках осуществила осторожное перемещение в спальню. Улеглись, сфотографировались на память, напоили Лену чаем. Мне все время хотелось сказать ей что-то теплое, благодарное, но нужные слова не шли в голову, да я и теперь не могу подобрать слов, чтобы выразить свое большущее Спасибо за праздник, который состоялся с ее помощью и поддержкой. «Спасибо, Лен», - только и сумела произнести я. Спасибо, Лен, - повторяю я сейчас, вкладывая в эти слова всю себя .

Лена уехала, мои мужчины ушли в магазин за продуктами, дабы можно было устроить маленькое домашнее застолье, а я осталась наедине с дочерью.

Наталья

Она задумчивый, серьезный человек. У нее густые черные волосы, большие выразительные глаза и изящный ротик с четко очерченной линией губ. Не прошло и минуты с момента ее появления на свет, а я уже поняла: она – Наталья. Мне сложно объяснить, откуда взялась эта уверенность. Женских имен, нравящихся мне и мужу одновременно, в запасе было как минимум штук пять, но они как-то враз забылись, осталось только одно – Наташа, Наташка, Наташенька. Чудо мое нежданное, девочка моя любимая, какой же сюрприз ты мне преподнесла своим появлением, какую же лавину любви и нежности ты подняла во мне с первого мгновения !

Я очень боялась, что к рождению второго ребенка я подойду буднично, без трепета – именно так, как к само собой разумеющемуся, я относилась к своей второй беременности. И, скорее всего, мои опасения оправдались бы, родись у нас второй сын. Хотя именно его - второго сына – ждали и мы с мужем, и все окружающие. Было только три человека, предсказавших мне дочь, – моя школьная подруга с фантастически развитой интуицией и две абсолютно посторонних женщины, одна из которых поделилась со мной своими мыслями аккурат девятого июня, за несколько часов до рождения Наташи. Все-таки есть что-то глубокое, мудрое, правильное в том, чтобы не узнавать пол ребенка до его появления. Кто знает, взорвалась бы я такой гаммой чувств, если бы знала о дочери с первых недель беременности…

Я лежу рядом с ней, смотрю и не могу насмотреться. Я вдыхаю ее запах и не могу надышаться. Я слушаю ее дыхание и урчание ее маленького животика – и не могу наслушаться. Во втором ребенке удается замечать очень многое из того, что с первым ребенком оставалось в стороне, затерянным среди будничных и кажущихся такими сложными задач – помыть, переодеть, обработать пуп, покормить… Со вторым ребенком эти безусловно важные дела не отвлекают, не напрягают, а наоборот, помогают улавливать и ценить каждую секунду этой новой жизни, появившейся благодаря простому и одновременно сложному соединению двух клеточек, двух любящих сердец.

Я пытаюсь поймать ее взгляд, но мне никак не удается это сделать – моя девочка спит, она отдыхает, она устала – едва ли в жизни человека найдется что-то более сложное, чем родиться, «родить себя». Пусть спит, я подожду. И вот, наконец, Наталья просыпается. Ее младенческий, отсутствующий, направленный куда-то в другой мир взгляд на несколько мгновений фокусируется. В ее больших, выразительных глазах я читаю узнавание, ее изящный ротик с четко очерченной линией губ расплывается в улыбке. «Здравствуй, мама. Вот и я. Ты ведь меня ждала?»