Моя земляничная доченька!

Наша вера в победу

Я уже знаю, за что поблагодарю год змеи, когда до 1 января останется всего один час. Вот оно, главное событие 2013 года – сладко спит в коляске. Теплый комочек счастья так легко прижать к сердцу, будто и не было этих пяти лет, полных надежд, ожиданий, боли и слез…

Отложенная мечта

Восемь лет назад мы с мужем мечтали, что у нас будет двое детей с небольшой разницей в возрасте. Старшая «получилась» с первой попытки. В последний день свадебного путешествия я вскочила чуть свет, чтобы сделать тест, и он оказался положительным! Через 9 месяцев родилась дочка Олеся, и мы очень хотели, выждав пару лет, подарить ей братика или сестренку. Но в два олесиных года меня пригласили вернуться на работу. Предложили повышение в должности и зарплате, и я отложила планы на второго ребенка еще на год.

Вступала в свои права весна. Воробьи отчаянно драли москитную сетку на кухонном окне, пытаясь приспособить ее для своих гнезд. И мы с мужем вернулись к мыслям о втором птенчике. Только действовать решили по-взрослому: сначала пройти обследование в хорошей платной клинике. А, как известно, ни одно тщательное обследование не остается безнаказанным: у нас нашли признаки разбушевавшейся условно-патогенной флоры и расписали сложное лечение на несколько месяцев. Мы самоотверженно кололи друг другу внутримышечно противовоспалительные препараты, ставили свои организмы на костыли иммунномодуляторов, глотали россыпи таблеток, запивая их стаканчиками сиропов. Микробы ретировались, а гинекологи с урологами хором дали нам отмашку: беременейте!

Боль

Не тут-то было. Судьба не собиралась мне прощать потерянный год. Как мы ни старались, беременность не наступала, зато месячные приходили дисциплинированно, становясь с каждым циклом все болезненнее. И вот я опять на приеме у гинеколога, с круглыми глазами и вопросом: «Доктор, что делать?»

Она лишь отмахивается: «А что вы хотели? С годами вы здоровее не становитесь!»

На УЗИ не нашли ничего. Предположили, что я веду сидячий образ жизни, и все мои проблемы связаны с нарушением кровообращения в области таза. Я сократила часы работы за компьютером и добавила аэробную нагрузку. Но приход очередного цикла резанул меня такой острой болью, что я прикусывала нижнюю губу, чтобы не напугать домашних своим криком… На этот раз за помощью я обратилась к всемогущему ю-мамскому разуму. Мне сразу же поставили диагноз: эндометриоз. Держа его в голове, я вновь отправилась на УЗИ. На вопрос, с чем пришла, врач получила четкий ответ: «У меня эндометриоз». Поводив датчиком по моему животу и не только, узистка подтвердила: «Да, у вас эндометриоз!»

Зная врага в лицо жить гораздо легче. Эндометриоз – эта такая мерзкая штука, когда ткани, выстилающие стенки матки, прорастают не там, где нужно, вызывая болезненные ощущения. Пусковым механизмом к заболеванию служат, как предполагается, гормональные проблемы. Болезнь активизируется во время месячных: эндометриоз буквально питается кровью. Одним из наиболее эффективных способов борьбы с ним служит … отсутствие месячных. А лучше всего их останавливает что? Правильно, беременность! Но есть одна сложность – эндометриоз вызывает бесплодие. По крайней мере, со мной он поступил именно так.

И вот я опять на приеме у врача, уже третьего по счету. Мы решаем бороться с врагом с помощью таблеток, физиопроцедур и уколов. Мне колят обжигающий неовир, втыкают рассасывающие препараты в живот, выписывают дорогущие (на 5000 рублей) лекарственные средства растительного происхождения. Я лечусь долго, около года, но результата нет. С каждым циклом мне становится все больнее. И однажды я с трудом доползаю до постели, падаю в нее и сдавленным голосом умоляю мужа вызвать «скорую». Тянуть больше нечего.

Своего хирурга я нашла вконтакте. Просто забила в поиске фамилию, напомнила о себе (однажды мы с ним уже встречались) и описала проблему. Он пригласил на прием, назначил обследование. С ним вместе мы пришли к выводу, что здесь не обойтись без лапараскопа. И вот я на операционном столе умоляю хирургов сделать аккуратные сексуальные шовчики, а анестезиолога – показать мне любые сны, кроме смертного… Проваливаюсь в сон, а просыпаюсь от холода. Меня колотит, буквально зуб на зуб не попадает. Соседки по палате накрыли меня четырьмя одеялами. Медсестры над ними смеются: ей не холодно, это у нее такой отходняк. Отходила я еще три дня. Воздух, которым меня накачивали во время операции, ударял то в ключицы, то в бока и очень неохотно выходил через рот. Дырки у меня было четыре, и, соответственно, четыре аккуратных шовчика, которые сняли через неделю после операции. Мне успешно удалили очаги эндометриоза, рассекли спайки, провели диагностику и дали благословение беременеть в ближайшие полгода.

Рождественское чудо

До окончания отведенного срока оставалось две недели, а беременность все не наступала. Зато пришел Новый год, его сменило рождество. В сочельник мы всем семейством зашли в небольшой храм: помолиться, зажечь свечи. В тот день в храме были частички святых мощей, в том числе – Матроны Московской. У нее-то я и попросила малыша. Попросила и забыла. Но когда месячные не полили в привычный срок, я вспомнила о своей просьбе и с трепещущим сердцем помчалась за тестом. Положительный! Мы ликовали всей семьей. О своей радости я немедленно сообщила маме. А она сказала, что этим утром достала из холодильника яблоко, из которого проросло еще одно крохотное яблочко. Знак! С этого дня прогулки в парке стали для меня ежедневным ритуалом. Я выходила на покрытый льдом пруд, шагала до ближайшего острова и возвращалась обратно, мысленно ведя беседы с малышом. Думаю, это был мальчик. Беременность сильно отличалась от первой: я прекрасно себя чувствовала, меня тянуло на мясные блюда и хотелось играть в машинки. Муж с улыбкой прижимал ладонь к моему животу и спрашивал: «Ну, как ты там, наш червячок?»

Нет больше нашего червячка…

На УЗИ меня огорошили: плодное яйцо маленькое, желтого тела не видно. Предложили сдать кровь на ХГЧ и с результатом прийти через две недели на повторное УЗИ. Но ведь эти слова ничего не значат! Срок еще такой маленький, что там разглядишь? Однако на ХГЧ кровь я сдала, и показатели оказались маловаты для моего срока. А в одну из ночей я проснулась от болевого толчка и обнаружила капли крови. Я разбудила мужа и сказала: «Нашего малыша больше нет». Он принялся меня успокаивать: «Ну, что ты такое говоришь! Завтра сходим к врачу, сделаем УЗИ, все будет в порядке!» Я выпила спазмолитик и кровоостанавливающий. А утром на УЗИ меня успокоили: «Плодное яйцо за неделю подросло не несколько миллиметров!» Ободренная я пошла к врачу.

- Слушаю вас!

- У меня беременность, живот болит и кровь…

- Стоп, стоп, стоп… Давайте по порядку! Когда у вас начались первые месячные?

Вздыхаю. Излагаю доктору картину своего полового развития.

- А сейчас-то с чем пришли?

- Я беременна. У меня кровотечение и боль.

- Так с этого нужно было начинать!

Врач направляет меня в больницу. Я «сохраняюсь» две недели. Мне не хочется ни есть, ни спать. По ночам я ворочаюсь на неудобной кровати, то и дело поправляю простынь и пялюсь на полярную звезду, слепящую меня с неба. Она такая холодная! Я пытаюсь себя подбадривать, но сердце не обманешь, сердцем я чувствую, что во всем этом уже нет никакого смысла. Хотя врачи говорят о поздней овуляции, о том, что все в порядке и даже выписывают меня с «положительной динамикой».

Через три дня после выписки у меня опять идет кровь. Я снова в кабинете УЗИ, где у меня находят плодное яйцо исходного размера без признаков сердцебиения и желтого тела. Врач произносит приговор мягко, с сочувствием, непрямым текстом: подозрение на регресс.

Это был вечер 7 марта. Девушки шли домой с цветами и коробками конфет. Я еле волочила ноги и прятала в глазах слезы. Дома позвонила подруге-гинекологу, сухо изложила суть. Она пригласила приехать к ней: у нее как раз было в этот день дежурство. Я дождалась мужа, все ему рассказала и прямо в дверях повисла у него на шее, наконец, дав волю слезам…

Подруга изучила УЗИ, посмотрела меня в кресле. Сказала:

- 95 процентов из ста, что эта беременность уже не будет развиваться. Мы можем сделать операцию прямо сейчас, а можем подождать еще несколько дней, убедиться. Но, если у тебя начнется выкидыш, меня на дежурстве может уже не быть, и я не смогу проконтролировать ход операции.

Это для меня даже не выбор. Я давно поняла, что беременность не развивается. Но все же советуюсь с мужем. Он тоже за операцию. Когда я оказываюсь в операционной, слез уже нет. Только ощущение пустоты внутри и холодный глаз полярной звезды под потолком. А может, это лампа. Ее свет становится все тусклее, тусклее…

Я прихожу в себя в палате. Рядом со мной сидит подруга, держит меня за руку. У нее теплый и веселый взгляд. Я пытаюсь зареветь, но она твердо останавливает мой порыв:

- Да брось ты! Многие через это проходят! Ты правильно все решила – в тканях уже начинались процессы некротизации.

Вопреки правилам, подруга выписывает меня в тот же вечер, выдав список таблеток и рекомендации выждать полгода и возобновить попытки завести ребенка.

Мы едем с  мужем в аптеку. 7 марта еще не закончено. Обезумевшие от неожиданно навалившегося на них женского праздника кавалеры стоят в аптечных очередях, пытаясь придумать хоть какой-то подарок в 11 часов вечера. Скупают какие-то крема, шампуни. Я беру антибиотики.

8 марта в нашем доме праздником и не пахнет. С утра муж меня обнимает, шепчет:

- Нет больше нашего червячка…

Я опять утопаю в рыданиях. Муж пугается, бросается извиняться, обнимает, обнимает, обнимает…

Через две недели я узнаю, что причина остановки беременности – гормональная и что остановилась она на сроке в 4 недели. То есть именно тогда, когда я проснулась ночью с пониманием, что внутри меня – пустота.

Травник, остеопат и опять Матрона

Я страдала три дня, а потом приняла решение действовать. Одна из моих знакомых увлекалась народной медициной и свозила меня к дедушке-травнику. Он взял меня за кисть, прислушался к пульсу.

- Ну, раньше чем через полгода у тебя ничего не получится. На вот, полечись!

И протянул мне банку со смолянистой жидкостью – какой-то смесью лесных трав и эфирных масел. Ее надо было принимать 10 раз в день по чайной ложке, попутно придерживаясь оздоровительной диеты. Через пару дней такого лечения я еле стояла на ногах и вся покрылась красными пятнами. На этом мое взаимодействие с травником закончилось.

А потом было летнее путешествие в Крым с заездом в Москву. Там я отправила дочку с родственниками погулять по Красной площади, а сама поехала к Матроне, в ее храмовый комплекс, с монастырем, часовнями, парком, огромной иконой и мощами. Купила в переходе цветы – Матронушка их любит. Выстояла очередь к мощам. Стоять пришлось 6 часов на солнцепеке, но это оказалось несложным: вместе с солнышком меня грела мысль о будущем малыше. И вот я прикасаюсь губами к стеклу, под которым – святые мощи, и молю, молю о малыше за себя и за двух своих бездетных подруг. На выходе мне выдают несколько цветочных бутонов. Их рекомендуется высушить и добавлять в еду и питье для здоровья. После храма на душе легко и радостно. И даже нелюбимая мной Москва с ее суетой и толчеей кажется мне необыкновенно приветливой.

Осенью передо мной  встала проблема лечения дочери. Олеся ужасно скрипела зубами по ночам. Мы искали в ее организме следы паразитов – безуспешно. А скрип продолжался. Тогда мне посоветовали остеопата. Приветливая женщина вела приемы в кабинете одного из санаториев неподалеку от Екатеринбурга. Она прикладывала руки к Олесиной голове, касалась ее ладоней, живота, ног. Скрипеть зубами дочка перестала тем же вечером! А мне было предложено пролечиться у остеопата, поскольку очень часто детские проблемы со здоровьем напрямую связаны с материнскими. Я решила попробовать просто из любопытства и отрыла для себя волшебный мир остеопатии.

От первого же прикосновения я расслабилась, перед глазами все поплыло. После сеанса меня мутило и выворачивало несколько дней, а потом стало так легко, так хорошо! Я призналась доктору, что очень хочу, но не могу завести еще одного малыша, и остеопат взялась за мой таз. Взялась буквально. Обхватила его руками. Вертела моими ногами, делала мне какие-то немыслимые растяжки. После лечения казалось, что мои ноги болтаются на ниточках, а бедра бессовестно вихлялись, выписывая немыслимые восьмерки. Заниматься любовью с мужем стало проще и приятнее. Мы с удвоенным энтузиазмом взялись за дело.

Маме в животик упало семечко!

Октябрь уж наступил. Девочки, которые лежали со мной на сохранении, строчили мне в одноклассниках сообщения: «А кто у тебя родился?» Я молчала. И вообще, я была занята – готовила праздничную вечеринку в честь мужниного дня рождения, с непременным выездом за город, банькой и кучей друзей. На празднике была беременная гостья. Едва она встала со своего стула, чтобы подвинуться ближе к камину, я немедленно заняла ее место, заговорщически ей подмигивая. Примета! Не знаю, какое именно из моих действий сработало, но в середине октября я продемонстрировала мужу положительный тест. Дочери мы сообщили радостную новость, когда малышику в животе исполнилось 10 недель. Олеся пришла в восторг и безапелляционно заявила:

- У меня будет сестренка! Мы с ней будем играть в машинки!

- А вдруг братик? Он тоже будет любить машинки!

- Нет, сестренка! А откуда она, интересно, возьмется?

- С далекой звезды! От маминой и папиной любви на небе загорелась новая звезда, а в мамин животик упало зернышко. Оно будет расти, расти, и, наконец, из него родится малыш!

Олеся начала ждать вместе с нами. Правда, у нее совсем не получалось держать язык за зубами. То воспитательница в садике подойдет ко мне со словами: «Я знаю ваш секрет», то преподаватель музыки погладит по еще не округлившемуся животу, то родители ребят из спортивной секции окинут любопытными взглядами. Особенно, когда дочка на всю раздевалку кричит: «Мам, а ты правда беременная?»

И что ты решила?

В первом триместре беременности я заболела ОРВИ. Добросовестно отлеживалась, пила клюквенный морс, промывала нос. И, возможно, быстро поправилась бы. Но у меня вдруг открылось кровотечение. Несильное, но пугающее. Я вызвала «скорую» и очутилась в отделении гинекологии. Опять уколы, обследования. Кровь быстро прекратилась, зато простуда атаковала с новой силой. У меня заболели уши, отек нос. Я не могла дышать, стала хуже слышать. В больнице не было лора, а подоспевший терапевт объявил, что мне нельзя ничего, кроме пиносола. Еще через день я поняла, что без помощи лора могу в этой больнице откинуть ноги. Написала отказ от госпитализации и поспешила к специалисту по носу и ушам. Доктор поохала и предложила мне пунктировать нос и дырявить барабанную перепонку. Я отказалась. Однако от антибиотикотерапии я отказываться уже не стала: врач выбрала один из самых мягких препаратов. А через день я все же подставила ухо под иглу. Когда острие входило в перепонку, я сидела, не шевелясь. От каждого неловкого движения можно было получить инвалидность. По лицу бежали слезы. Было больно, жутко и противно. И еще очень страшно за малыша в животике. Ухо мне пунктировали дважды. Это дало результаты: я перестала ощущать острую боль и практически оглохла на правое ухо. Пунктировать нос я не разрешила: побежала в другую клинику. Там мне сделали УЗИ пазух носа и констатировали, что гноя внутри нет, только отек. Пару промываний – и я опять бодра и весела. Тугоухость сохранялась на протяжении месяца, но постепенно сдала позиции – слух вернулся.

Я приободрилась. Отправилась с семьей на зимние каникулы в санаторий. Дышала свежим воздухом, смотрела на высокие сугробы, ходила в храм на Рождество. И где-то умудрилась подцепить еще одну простуду, опять ударившую по носу. Новые промывания, очередной курс антибиотиков. И все это в первом триместре! Кто-то добрый на ю-маме предупредил меня, что при таких исходных данных родить здорового малыша крайне маловероятно. Мне расписали целые абзацы страшилок, от которых кровь стыла в жилах. Добавляли масла в огонь вопросы:

- И какое решение ты примешь?

А что тут решать? Я так долго шла к этому ребенку. Он послан мне Богом. Я всегда буду защищать свою кроху!

Однажды, возвращаясь с очередных процедур, я прошептала:

- Как ты там, мой малыш?

И вдруг прямо у моих ног приземлился белоснежный голубь. Он поднял на меня глаза. Как будто успокаивал: все в порядке, с ребенком все хорошо. Я улыбнулась, перешла дорогу. Голубь полетел за мной, опять приземлился у ног. Я бросила ему кусок булки: «Спасибо, дружок!» Он немного поклевал, сделал вокруг меня круг почета и взмыл в небо. Позже я узнала, что белый голубь – это святой дух, а накормить белую птицу – хорошая примета.

И снова боль, покой нам только снится.

Никто из врачей не верил мне, что первые движения малыша я почувствовала на девятой неделе беременности. Поверила только остеопат. Она водила руками у меня по животу и сказала, что малыш смещен вправо. Несколько минут спустя я произнесла:

- А теперь он сдвинулся к центру.

Остеопат удивленно посмотрела на меня. Я оказалась права.

Начало второго триместра было волшебным. Я летала, как на крыльях и надеялась, что скоро мне отменят курс утрожестана и разрешат половую жизнь. А вместо этого опять оказалась в больнице. На этот раз с диагнозом – гипертонус. В тот момент я еще не знала, что сильные схваткообразные боли и каменеющий низ живота наравне с ужасом родить малыша раньше срока будут мучить меня на протяжении последующих 17 недель, вплоть до самых родов… А пока – шла 15 неделя беременности. Врач в приемном покое равнодушно прослушала мои жалобы, выписала дюфастон («Но я же принимаю утрожестан!» «А я перевожу тебя на дюфастон!») и снимающие спазмы уколы. Последние мне не помогали. Я ждала чудодейственную капельницу с магнезией. А мне ее все не назначали. Я просила врача о капельнице. Он отказывал: «Не вижу необходимости!» В первые три ночи я, сжимаясь в комок от боли и страха родить 15-недельную девочку (к тому сроку я уже знала, что плод – женского пола), будила медсестер. Они встречали меня хмуро: «И что? Ты все 9 месяцев будешь уколы выпрашивать?» Потом я позвонила подруге-гинекологу. Она созвонилась с моим лечащим врачом. И – о, чудо! – на следующий день мне ввели в вену долгожданную магнезию! Тут я познала настоящий релакс. Боль, а вместе с ней и страх, отступили.

Так я стала капельницезависимой. Гипертонус не собирался сдавать позиций, и помогала мне только она – волшебная магнезия. Я два месяца пролежала на сохранении в трех разных больницах. Меня обследовали вдоль и поперек, а причины постоянно возвращающихся схваток все не находили. Когда стационары мне надоели, я нашла медсестру, готовую приходить с капельницами ко мне на дом. Муж научился выдергивать из вены катетер. А я – существовать под капельницами. Я даже научилась быстро печатать свободной рукой и отвлекалась на выполнение надомных работ. Всего мне поставили около сотни капельниц. Думаете, я стала похожа на наркоманку? Нет! От иголок не осталось и следа! У всех медсестер, которые ставили мне капельницы (9 человек), были легкие руки.

Родить в дежурство своего врача

Возможно, от избытка лекарственных препаратов у меня начался дерматит. Кожа покрылась пятнами, которые мучительно зудели. Пришлось обращаться к дерматологу. Пожилая, добродушная профессор, осмотрев меня, сказала:

- Успокойся. Не пей никаких лекарств. Выбери крем, который тебе подходит. Скорректируй диету. После родов все пройдет. Для тебя сейчас важнее найти врача, у которого будешь рожать. От этого зависит очень многое. Ты уже определилась?

Я пожала плечами. Была возможность рожать под контролем подруги-гинеколога. Но дежурила она в роддоме редко. Появлялись мысли с началом схваток поехать в гости к знакомым в Пионерский поселок, чтобы оттуда вызвать «скорую» и так попасть в ГПЦ. Не давала покоя идея заключения договора с каким-нибудь из светил 40-го роддома. Останавливали меня несколько но: но вдруг роды начнутся не в дежурство подруги, но вдруг «скорая» повезет меня не туда, куда я хотела бы, но вдруг роды окажутся стремительными, и я не буду успевать в 40-й…

Тем временем профессор уже щурилась в панель телефона в поисках нужного номера. Она созвонилась со знакомым врачом и договорилась, что именно под его, а точнее - ее присмотром я буду рожать. Это было 7 марта. Еще год назад этот день был для меня черным, а тут расцвел всеми красками весны. В канун 8 марта я получила самый лучший подарок, какой можно было только представить – нашла ангела-хранителя для моей доченьки!

Моя земляничная девочка

Все бы хорошо, но моя доктор тоже дежурила в роддоме не каждый день. А чтобы рожать у нее бесплатно, нужно было попасть именно в дежурство. Летом я начала мониторить график ее работы, прекрасно отдавая себе отчет, что с моими гипертонусами до ПДР-а не дохожу. В середине 37 недели беременности отошла пробка. К субботе начались чувствительные схватки. А мой доктор дежурит только с воскресенья на понедельник! Тогда я приняла решение: лежать, задрав ноги повыше, и не шевелиться. Надо было дотянуть до воскресенья. И я добросовестно лежала, время от времени проваливаясь в сон. К утру воскресенья схватки пропали. Такой вариант меня категорически не устраивал! Мы с мужем отправились гулять. Намотали несколько кругов по Дендрапарку на Софьи Ковалевской. Потом сделали крюк по парку возле дома и лесу в районе лыжной базы. Я выполнила упражнения из остеопатической гимнастики. Несколько раз взбежала по лестнице. Потом обратилась к всесильной мужетерапии… Потом съела полбанки земляники. К вечеру схватки опять напомнили о себе. И я созвонилась с врачом: на месте ли, дежурит ли. Все было в силе. Ночь прошла над вязанием детского пледа и секундомером. Схватки стремились … к урежению. Но к шести утра стали довольно стабильными. Я разбудила мужа:

- Подъем! Пора в роддом!

Он вскочил, быстро засобирался, был такой смешной, взлохмаченный. Я готова была прыгать от счастья: в этот день у меня начиналась 38 неделя беременности. Нормальной, доношенной беременности!

Было теплое, июльское утро, вставало солнце. Я позвонила маме:

- Мы едем рожать!

- Ну, давай. С Богом! Маму кричи, помогает!

До больницы долетели быстро, без пробок. Я громко подпевала песням с заранее составленного треклиста, время от времени прерываясь на то, чтобы продышать схватки.

В роддоме врач меня посмотрела:

- Нет, сегодня еще не родишь! Шейка не готова. Пробка еще только отходит. Положу тебя в предродовую.

Я загрустила. Отправленный на работу муж тоже выглядел недоумевающим.

В предродовой ко мне подцепили КТГ и велели считать толчки ребенка. На соседней кровати спала беременная узбечка. Мне было неудобно ее будить. Поэтому я тихонько позвонила маме:

- Сегодня еще не рожу.

И начала прислушиваться к толчкам. Но они были не такие явные, как схватки, которые все нарастали. Я дышала: то, как паровоз, то, как собачка, то «дуя на перышко». Молчала, чтобы не побеспокоить узбечку. Выгибалась на кровати от боли, вцепившись в железное изголовье. Через двадцать минут подоспела медсестра. Я попросила оцепить меня от аппарата и разрешить принять смерть стоя. Но услышала:

- Тебе еще полчаса лежать!

Спасла меня узбечка. Она проснулась, села сосать гранат и я, поборов застенчивость, попросила ее позвать врача. Меня посмотрели в кресле и сказали:

- Быстро скидывай вещи в пакет и бегом в родовую!

В палате я продемонстрировала узбечке два больших пальца. Мою жизнерадостность слегка загасила подоспевшая схватка. И узбечка, увидев, как меня скрючило, сложила мои вещи в пакет за меня. Затем меня проводили в родовую. Там уже хозяйничала акушерка, встретившая меня неприветливо. Но когда появилась моя врач, а потом и подоспел муж, который не поехал на работу, а караулил в машине под окнами роддома, акушерка стала гораздо приветливее. Рожали мы минут двадцать. Без криков (если не считать первого крика новорожденной), без разрывов с правильным дыханием и спокойным, осознанным подходом к происходящему. В ответственный момент я посмотрела вперед и увидела, как рождается моя малышка! Муж стоял рядом, подбадривал, успокаивал, гладил меня по голове и счастливым взглядом встречал нашу новорожденную дочь. Хорошенькую, здоровенькую, с любопытством водящую глазами по кабинету – куда это она попала? В 10 утра я позвонила маме:

- Я все-таки родила сегодня!

Моя врач улыбалась:

- Надо же, какая ответственная беременная оказалась. Сказала, что сегодня родит – и родила. А ведь ничего не готово было…

К вечеру первого дня жизни моя девочка покрылась красными пятнышками. С ног до головы. Врачи спрашивали:

- Это что?

Я краснела:

- Может быть, земляника? Вчера вечером я съела полбанки…

Меня успокаивали:

- Тут на этаже много таких лежит. Земляничных, черничных, черешневых…

В начале беременности я хотела назвать дочку Инной. Но не была уверенна в этом имени. К середине срока, лежа под капельницей в больнице, я поменяла мнение: Вероника! Наша вера в победу! Сейчас у нее множество имен – Никуленька, Вероничка, Ника. А больше всего мне нравится шептать ей на ушко:

- Ты – моя любовь, моя победа, моя земляничная девочка!