Я отчаялась забеременеть... И уже собиралась начать ЭКО-эпопею, как однажды утром тест показал две полоски...
...
Я отчаялась забеременеть, пройдя кучу врачей, множество обследований, узнав свое тело вдоль и поперек. Успешно заслала мужа на всяческие неприятные процедуры, и вошла в секту дам, которые постоянно обсуждают овуляцию, фолликулы и прочее. И уже собиралась начать ЭКО-эпопею, как однажды утром тест показал две полоски.
- Сержант! – довольно улыбнулся муж.
В это время в стране бушевали страсти по свиному гриппу. Когда у меня поднялась температура 37,5, я сразу решила, что это он. Видимо, от избытка новых чувств и впечатлений. Сдуру вызвали скорую, врач которой лениво велел собираться в больницу. Но оказалось, что фраза: «Лучше перестраховаться» абсолютно не подходит для этого случая. Меня подселили в палату, где лежали девочки-пузатики с высоченной температурой, тяжеленным бронхитом, кашляли, сморкались. Я с ужасом думала, что же делаю здесь со своим чуть красным горлом и небольшими соплюхами? Пошла к заведующему - узнать про платные палаты, а он, уставший от бесконечных операций («что вы мне все своими деньгами тычете, нет у меня палат», «мы только что вырезали ребенка у одной, которая не лечилась вовремя, хочешь покажу», «я не буду делать тебе анализ на грипп, итак видно, что свиной») сказал, что будет меня лечить. Я уныло поплелась в палату, изнемогая от собственной глупости и страха за будущего малыша. Постовая медсестра тихонечко мне сказала – «не пей таблетки, что они тебе дали, езжай домой, немного меда и все пройдет». Я воспряла духом, тут же написала отказ и отправилась домой болеть, конечно же, сдала анализ в платной клинике и, оказалось, что никакого свиного гриппа у меня нет. Мысленно благодарю ту медсестру и удивляюсь своей глупости!
Зато ко мне пришел врач из поликлиники. Нерусский, очень похожий на Джамшуда из «Нашей Раши». Мельком глянул горло, выписал кучу таблеток (половину из которых, как оказалось, нельзя пить при беременности), а в конце дал совет: «Лучшее лекарство от простуды – шурпа. Берешь баранину, хороший жирный кусок, варишь суп и ешь. На ноги ставит быстро…» Я слегка обалдела от такого рецепта. Малахов отдыхает.
Потом пришла еще врач, молодая девушка и выписала лекарства.
Первое шевеление было ясным и отчетливым, и хотя врач говорил мне: «16 недель - слишком рано, это наверно газики», я поняла – малыш дал о себе знать. Первые шевелюшки – робкие попытки, которые с каждым днем все усиливаются. Тренировка движений для выхода в свет.
Спустя пару месяцев попала на сохранение, были сильные боли - то ли остеохондроз, то ли угроза выкидыша. Тут уж решила подстраховаться… Многие девочки плакали от избытка гормонов, одиночества без мужа и страстно хотели домой, а умудренные дамы за 40 – похоже, наслаждались отдыхом и смеялись: «Я так устала от семьи, это как санаторий для меня, только с капельницами».
А еще окна в нашей палате выходили на морг. Веселенькая картина: «тут начало жизни, там конец».
Вместо телевизора наблюдаем за новоиспеченными папами, которые приходят под окна роддома: кто-то по телефону говорит, а кто-то по старинке кричит. Контингент самый разный: от очень обеспеченных до откровенных забулдыг. Пьяный, грязный, качающийся мужик неистово взывает: «Свеееета! Свеееета!» Света наконец-то выглядывает, и мы слышим диалог:
Муж: «Ну кого хоть родила то?»
Света: «Дак девочку.»
Муж: «А, ну что тебе принести то?»
Света: «Кефир принеси, и сигареты мне не забудь. Ну и винишка что ли, хотя не, не пустят.»
Вообще, роддом всех как-то уравнивает, все в странных ночных рубашках, в казенных халатах и с одинаковой целью – родить.
В патологии не только сохраняют беременности, но и избавляют от них. Стайки абортниц каждое утро приходят и сидят в ожидании своей очереди возле кабинета «Малая операционная». У кого-то в глазах тоска, у кого-то безразличие, у кого-то сомнение. Некоторые сомневающиеся все-таки сбегают, потому что мимо них постоянно дефилируют гордые беременюшки и дают невидимый посыл сохранить жизнь.
А я, лежа под капельницей, мысленно просила своего малыша родиться в срок. Он послушался маму и дотерпел до положенных 40 недель, несмотря на все мамины нервы. Я легла пораньше в роддом (перестраховалась опять 
).
Июльская небывалая жара распахнула все окна, в том числе и в родовых. Слышимость, кстати, прекрасная… Крики, стоны – кто-то яростно рожает. А ко мне пришел муж, постоял, пообщался со мной, минут через десять он с невыносимой тоской сказал: «Пойду-ка я домой, не могу уже слушать, как она кричит, страшно. Какие вы, женщины… все-таки молодцы!»
Провалявшись три дня в патологии, я устала от ожидания и донимала лечащего врача вопросами «Ну когда же, когда?». Врач, пожимая плечами, предлагал: «Может стимульнем?». «Стимульнуть» я не хотела… А потом вдруг резко начал болеть живот, все сильнее и сильнее, я поняла, что мое время пришло. Скинула СМСку врачу, он ответил: «Ты еще не рожаешь. Почитай лучше книжку». На что я ответила «Какая книжка, я вам тут щас рожу». Он посмотрел меня на кресле и сказал: «Ой! Срочно в родовую!». И понеслось: осмотр, чистилище клизменной, предродовая, родовая… Сама же боль поразила меня не самой болезненностью, а тем, что этот процесс абсолютно неуправляем, и идет сам по себе, независимо от моего желания или нежелания, правильности дыхания или неправильности…
Рожала я быстро и эффективно, пытаясь в этом странном болевом экстазе выпроситься на кесарево, на что врач засмеялся: «Какое кесарево? Ты через 15 минут родишь уже!». И вот врач выдыхает: «Молодец!». Я же чувствую непередаваемое облегчение.
Моя первая мысль: «Господи! Как хорошо, что все это закончилось!». И вижу маленькое тельце, эмбрионально скрученное, слабо и неловко барахтающееся в руках акушерки, какое-то красное в лучах хирургических светильников (в тот момент мне кажущимися яркими софитами). И еще – с рыжими волосами, и моя вторая мысль: «Почему же он рыжий? Что скажет муж? Ведь мы оба темноволосые». И рыжеволосик вдруг открывает рот и издает звук, это даже не плач, а какое-то мяуканье, устало-победное, и все первые две мысли становятся абсолютно неважными. Меня накрывает любовью.
Заглянув в бездонно-серые глаза свому только что рожденному сыну, я поняла – нет ничего важнее на свете, чем мой малыш. Мне хотелось плакать, плакать от счастья, от страха за будущее, от облегчения – гормоны зашкаливали, а врачи цинично смеялись над новоиспеченной мамашей.
Сына увезли на обработку, а я довольная, рассылала СМСки. Звоню мужу, говорю: «Родила тебе сына!» Он спросонья не понимает и переспрашивает: «Что?». Я повторяю: «Сына родила говорю, блин!»
«УРАААААААА!»
Иногда я схожу с ума от страха за моего малыша. Мне страшно, что есть на свете болезни, которыми он может заболеть, что по улицам ездят невнимательные и пьяные водители, что в городе полно насильников и убийц, что в каких-то горячих точках убивают выросших, но когда-то таких же маленьких и безгрешных лялек. Мне страшно, что может не хватить денег на жизнь, на еду, на одежду, на образование. Мне страшно, что я могу как-то не так воспитать сынишку, не додать ему счастья и успеха. И иногда мне кажется, что мои страхи превращаются в паранойю, но когда мой сын улыбнется мне, то я понимаю, что все это ерунда. Это - новая жизнь! Впитывать каждый его вздох, каждую улыбку, быть с ним рядом и знать, что когда-то придет пора его отпустить – вот, что значит быть матерью.
