Рассказ о родах от Юлии

Решила поделиться с вами своей, на мой взгляд, необычной историей.

Я с детства любила маленьких лялечек, сначала маму просила родить мне сестренку или братика, а потом встретила своего будущего мужа, когда мне было 17 лет, и уже в 18 задумалась о рождении своего малыша. В этот момент мы столкнулись с трудностями. Врачи ставили бесплодие, гиперпролактиномию и микроаденому гипофиза. В общем, при первой же попытке у нас получилось. И вот пошли эти радостные и в тоже время тяжелые девять месяцев. Наша малышка была подозрительно спокойной, да и сидела в животике она не правильно – тазовое предлежание. Долго мы не могли определиться с роддомом и буквально в последний момент решили рожать в 40, так как у меня проблемы с гормонами и микроаденома гипофиза под вопросом. Предполагаемую дату ставили на 15 февраля.

И вот после последнего экзамена сессии положили меня в патологию готовить к кесареву. Это было 30 января. Лежала я весь день, завели на меня карточку, задавали кучу вопросов, а посмотреть на кресле в этот день моя врачиха, с которой мы договаривались, не успела. Пришла она ко мне 31 января и стала смотреть на кресле, как сейчас помню этот испуг, когда она мне говорить, что шейка открыта на два с половиной пальца и что я начала рожать, а рожать мне нельзя, малышка не правильно лежит. Она меня стала успокаивать, мол, сейчас поставим капельницу, и все будет окей, сделаем кесарево 2 февраля утром, так как сегодня мы уже не успеем, а 1 февраля роддом закрыт на санобработку. Ставили мне постоянно капельницы, наблюдали за мной, я даже боялась лишний раз в туалет встать. В общем, с горем пополам дотянули мы до1 февраля, вечером поставили мне клизму, запретили кушать и сказали быть готовой к 9 утра. Вечером часов в 10 у меня уже отошла пробка. Легла я спать и проснулась в шесть утра от сильных схваток минут по пять с интервалом в минуты три, может я, конечно, ошибаюсь, но в тот момент мне казалось, что все именно так. Разбудила медсестру и попросила сделать что-нибудь, чтобы дотянуть до девяти утра, она поставила мне укол анальгин, демидрол и папаверин, поспала я ещё часика 2, затем мне снова поставили клизму, я приняла душ, переоделась в местную ночнушку и стала ждать врачей. Пришел анестезиолог и сказал, что будем делать общий наркоз.

И вот настал тот час, меня положили на каталку, забинтовали ноги эластичными бинтами, сунули мне какие-то бумаги подписать, тело дрожало, руки не слушались,…спустили меня в родблок, а тем временем я звонила маме, мужу. Лежу я на каталке в родблоке, мрак такой, никто не подходит, лежала я минуты 3, а мне это показалось вечностью, видела знакомую на родильном кресле, потом привезли тетеньку из дома уже с потугами, носились студенты, врачи…положили меня на операционный стол, кстати, он был таким маленьким. Пришла медсестра, вставила катетер в мочевой пузырь, бррр, очень неприятно. Затем пришел анестезиолог, такой классный дядька, от него я чувствовала что-то отцовское. На спине мне лежать было невыносимо, меня стало тошнить кружиться голова, а врачей ещё не было. Пришла какая-то ворчливая женщина и стала раскладывать инструменты, а затем обрабатывать живот йодом, при этом она говорила: «Лежи ровно и закрой глаза, чтобы не разъело йодом», а я не могла лежать ровно старалась повернуться чуть-чуть на бок, так как мне передавливало что-то, и я теряла сознание, а эта бабка продолжала ворчать на меня. Добрый анестезиолог попросил медсестру вколоть мне какой-то укольчик, от которого мне стало так хорошо, что я уже не обращала внимание на эту бабку и на то, что лежа на спине мне было хреново. Пришла моя врач, я тогда ей так обрадовалась. Затем ко мне подошла ещё какая-то женщина и сказала, что моему ребенку в первые часы жизни поставят прививку от гепатита, и мне было так приятно от слов «вашему ребенку». Пришли ещё какие-то люди, но мне уже было плевать. Я пожелала всем удачи и отрубилась.

Пришла в себя я уже в реанимации, ужасно хотелось пить, и было такое ощущение, что по мне проехался КамАЗ. Я смотрела на себя как будто со стороны. Стала спрашивать у медсестры, кого я родила, она сказала: «Посмотри на бирку на руке». Все плыло, я еле подняла руку и еле разглядела заветные слова «девочка» «3466» «10-17»!!! Я стала звонить маме, спрашивала про шкалу Апгар, наша малышка набрала 7 баллов. Звонила мужу, не помню, что говорила, но я была на седьмом небе от счастья. В этот день приехал Максим, я, конечно, ещё еле ходила, но ему была очень рада, потому-то мы не виделись с 30 января. Моя врач проводила нас в детское отделение. Мы с мужем постояли у инкубатора с нашей малышкой, она открыла тогда глазки и стала искать титю, язычок высовывала. Это самый счастливый момент! Мы стояли, обнимались и смотрели на наш плод любви! Потом он уехал обмывать нашего ребенка с моими родителями в кафе «Журавушка». Лежала я в палате интенсивной терапии, так же как и наша дочь. Со мной лежала женщина, ей каждый три часа приносили двух мальчишек кормить, у неё двойня. А мне не приносили, велели сидеть и сцеживаться. Сцеживать было практически нечего, было молозиво, такое жирное, прозрачное, я его только об банку смазывала и все. И вот принесли мне кормить Софочку в этот же день в 23.00, она совсем не пососала, спала так сладко, но мне её оставили подержать на ручках, она тогда очень много срыгнула. На следующий день к 6.00 я ждала, когда её принесут на кормление, ждала, ждала, но её не принесли, сказали, что срыгивала всю ночь. Кормили смесями, моё молоко не давали, был период, когда её вообще не кормили, уже не помню точно, но дня два или три делали КСЖ каждые три часа и не кормили совсем. Ставили капельницы в головушку. Ох, и наревелась я тогда, и муж переживал, и бабушки переживали, в общем, у всех душа изболелась из-за этой любимой и дорогой крохи! 4 февраля из палаты интенсивной терапии меня перевели в платную палату. Одну. Дочь лежала в реанимации в инкубаторе. Молоко у меня прибыло на четвертые сутки. Да так много, грудь была каменная, горячущая, не могла прикоснуться. На помощь приехал Максим, он помог мне расцедиться, мял руками, а потом молокоотсосом сцеживал молоко, очень больно было, а затем я сама как-то приноровилась, больно конечно было, зато молоко хорошо бежало. Где-то на третьи или четвертые сутки мне разрешили принести Софье своего молока, и я стала ей носить в маленьких баночках, она его так быстро высасывала, мне казалось, что ей мало, стала приносить больше, но они все равно ей давали не много. И вот только 7 февраля вечером её перевели ко мне с инкубатором и синей лампой, т.к. на 3тьи сутки появилась желтушка. Кстати имя мы придумали не сразу. Где-то 8 февраля приехал ко мне максим и сказал, что нашу зайку будут звать София! На восьмые сутки 10 февраля из 40 роддома нас перевели в ОДКБ №1 с диагнозом гипоксия. Время так долго тянулось, когда мы лежали в больнице, скорей хотелось домой, но там мне лежать даже понравилось, у нас была отдельная палата с телевизором, весами, пеленальником. Все это удовольствие стоило 450 рублей в сутки. Обследовали нас полностью, ничего серьезного не нашли, и, слава богу, выписали в удовлетворительном состоянии, но с желтушкой.

22 февраля на выписку приехали: Лучший в мире папа Максим, Баба Люда, деда Саша, прабабушка Галя и тетя Даша. Приехали домой с весом 3512 и с желтушкой. Максим вымыл всю квартиру, все прибрал, заправил кроватку, повесил балдахин, вообще сделал так, чтобы нам было максимально комфортно. Дома пошла на поправку, быстро набрала все и желтушка ушла. Мы её очень любим. Наша жемчужинка растет на радость всем и родителям и бабушкам и дедушкам и прабабушкам…!!! Она не перестает нас удивлять каждый день, сейчас нам уже 3 месяца. Про шрам я уже даже не вспоминаю.