Усыновление глазами психолога: "Действовать с позиции любви"

На вопросы ю-мамы отвечает Екатерина Редина, детский психолог Школы Приёмных Родителей, ассистент кафедры общей психологии и психологии личности УрГУ

- Екатерина, кроме работы на факультете психологии, Вы сотрудничаете со Школой Приёмных Родителей на добровольных началах – почему? Ведь психолог – профессия широкого профиля. Почему Вы выбрали именно усыновление – у Вас какая-то личная история с этим связана?

- Это действительно волонтёрская работа. Я работала с детьми, а с усыновлением лично в жизни не сталкивалась. Но у меня есть история в семье, и вполне позитивная. В семье моего папы был опыт усыновления. Но это история слишком далёкая от меня, она просто имела место, однако, благодаря ей усыновление как таковое сейчас не является чем-то неизвестным для меня. А про «Школу приёмных родителей» я узнала случайно: я просто сидела на сайте ю-мамском и нашла объявление.

- Есть ли у Вас свои дети и задумывались ли Вы лично для себя об усыновлении?

- Своих детей пока нет, тема усыновления обсуждается. Так, с подружками мы разговариваем об этом, они рассказывают, как к этому относятся за рубежом…

- А как?

- Совсем по другому. В Штатах, например, это вполне обычное дело.

- В плане сбора документов?

- В плане общественного мнения прежде всего. Там приёмный ребёнок не считается каким-то неполноценным, именно это – обычное дело. У нас почему-то считается, что раз из детского дома, то он какой-то ущербный. И своровать может, и станет алкоголиком, наркоманом, маньяком... И это самые главные причины, на мой взгляд, которые мешают людям в России усыновлять детей. Первые причины – в сознании.

- Тот самый миф о дурной наследственности…

- Да, причём, чаще всего считается, что именно по наследству это и передаётся.

- А на самом деле как? Как специалист скажите.

- Это сложный вопрос. Естественно, есть определённая генетическая предрасположенность к чему-либо. Клептомания, например, чаще всего бывает связана с задержкой интеллектуального развития. В других случаях, это прежде всего поведенческая реакция (например, попытка привлечь внимание или показать свою независимость). И равно как алкоголизм и наркомания – это будет в больше степени не физиологическая наследственность, а именно социальная болезнь.

- Так, получается, что ребёнок, выросший в семье наркомана, с большей долей вероятности станет наркоманом, даже если он царских кровей...

- Да! И заметьте – не потому, что у него предрасположенность к этому на уровне физиологии, а потому, что он растёт в среде, где наркотики – обычное дело, нечто, что приносит главное удовлетворение от жизни…

- Но как же быть всё-таки с рождёнными от наркоманов?

- У них действительно может быть склонность к возникновению зависимости, но зная об этом, можно предупредить её развитие. Понять, почему у человека возникает потребность впадать в зависимость.

- А почему?

- Прежде всего, к этому приводит поиск лёгких путей. Зависимость – неважно, от чего: от алкоголя и наркотиков, или от работы, или от какого-то человека – даёт быстрый результат (например, положительный эмоциональный фон, расслабление). Не нужно добиваться чего-то (например, закончить какой-то проект и почувствовать себя героем) - проще выпить и почувствовать себя «на высоте».

- Хорошо, вот мы знаем: взятый нами ребёнок – с неблагоприятной наследственностью и склонен впадать в зависимости от чего бы то ни было. Что мы можем сделать?

- Научить его достигать побед и чувствовать удовлетворение от собственного труда. Дать возможность ему оценивать, что для него положительно и что отрицательно. Учить выражать собственное мнение, для таких людей очень важно суметь сказать «нет» в сложных ситуациях. Кроме того, родители должны позаботиться о формировании благополучной социальной среды вокруг ребёнка, ведь часто склонность усугубляется под воздействием среды. Почему говорят: «бывших алкоголиков и наркоманов не бывает»? Потому что часто после лечения и избавления от зависимости человек снова попадает в среду, где алкоголь и наркотики – обычное дело. Особенно критично это становится в подростковом возрасте – в этот период среда влияет на ребёнка более всего, давая ему такое нужное ощущение собственной значимости и часто за счет вот таких форм поведения.

- А если ребёнок ещё и не родной, приёмным родителям опасность мерещится за каждым углом!

- Да, именно так – порой, они чересчур критичны к ребёнку. Это объясняется их беспокойством в связи с тем самым мифом о дурной наслественности, которая непременно проявится. И они с тревогой ждут – когда же она даст себя знать. Они чересчур восприимчивы к любым провинностям приёмного ребёнка, к любым отклонениям от нормы. Чуть проявляется что-то негативное, они начинают объяснять: «это потому, что он мне не родной!» А будь это свой ребёнок – никто даже не задумывался бы о собственных «дурных генах». Хотя при внешне благополучной семье может такая наследственность оказаться!.. И все дети если не воруют, то хотя бы раз в жизни обманывали своих родителей. И пробовали покурить, или проверить родителей на прочность, не придя домой ночевать. В случаях с усыновлёнными детьми это может приниматься близко к сердцу, так что родители в запальчивости могут выдать неадекватную реакцию: «ты вообще у нас не родной». И это вызовет новый виток конфликта.

- Если не спровоцирует ещё более тяжких последствий…

- Ну конечно! В подростковом возрасте дети склонны к импульсивным поступкам – тут нужно быть как можно деликатнее. И уж точно подростковый возраст – не самое лучшее время для раскрытия тайны усыновления. Если он до сих пор не знает о том, что был усыновлён, то лучше дождаться более благоприятного момента. Подобные известия могут очень ранить его. И наиболее распространён вариант потери доверия к родителям, обиды за то, что раньше не сказали об этом. И существовавшее до этого уважение к родителям рассыплется, он начнёт себя противопоставлять: «вы вообще мне не родные и не воспитывайте меня тут».

- Но как-то всё равно придётся пережить это кризис, этот период отторжения. Как наименее болезненно это сделать?

- Расслабиться и позволить ему сформировать свою точку зрения. Некоторые мудрые родители говорят: «в своё время он был мал, мы приняли решение о том, чтобы стать его родителями; теперь он должен принять решение, хочет ли он стать нашим ребёнком». Это очень взвешенная позиция. Пусть принимает решение – это непростой процесс, не давите на него. Дайте самостоятельность в принятии решений и предоставьте возможность выбора. Но противоречие подросткового возраста ещё заключается в том, что дети испытывают острую потребность выбирать, но при этом не хотят нести ответственность за свои поступки. И здесь задача родителей показать, что и он тоже может выбирать, и когда он сам принимает решения, это будет приниматься в расчёт и будет иметь такие-то результаты.

- Понятно, подростковый возраст – не лучшее время для открытия тайны усыновления. Но тогда когда и как говорить об этом? И надо ли говорить – какова точка зрения психологии?

- Говорить, причём, говорить как можно раньше. Ясно, что если берут ребёнка из детского дома старшего дошкольника или школьника, то эти дети уже понимают, что есть биологические родители. А если малыша взяли маленьким, то его готовят к этой мысли точно также, как готовят к рассказу о появлении детей на свет. Это может быть один из вариантов сказки: аист принёс, в капусте нашли, взяли из детского дома… Впрочем, семьи разные, и для кого-то этот вариант неприемлем. Кто-то решает для себя однозначно: не говорить. Это накладывает определённые ограничения – возможно, потребуется смена не только круга общения, но и города… Потому что, не дай бог, информация всё же просочится – и вскроется обман (а ведь это обман!). Обман ребёнку принять гораздо сложнее. Но его тоже можно объяснить с позиции любви: «мы не говорили тебе, что ты был усыновлён, заботясь о тебе. Мы беспокоились о тебе».

- Скажите, как при таком раскладе удержаться от оценок? Вообще, рассказывая ребёнку об усыновлении, можно ли избежать оценочности? Ведь даже если взрослые изложат всё более или менее нейтрально, у самого наверняка него возникнет желание назвать в этой ситуации «хороших» и «плохих»…

- Здесь тяжело скорее самим родителям, ведь ребёнок свою оценку сформирует на основе их отношения к вопросу. На самом деле дети дошкольного возраста не сильно озабочены такими вещами. Боле старшие, конечно, захотят получить больше информации. И если вы будете закрывать её, избегать этой темы, у ребёнка будет ощущение, что с его происхождением связано что-то страшное. Ведь это – часть его истории, и раз родители её стыдятся, значит и его самого они тоже стыдятся.

- Так и что делать родителям? Скрывать свои негативные эмоции? Давить в себе?

- Нет, зачем! Просто нужно заранее определиться и настроиться. Есть время подумать – усыновление за один день не делается. Ещё на этапе сбора документов можно повстречаться с психологом, договориться друг с другом, выработать взвешенную позицию, нейтральную. Без «хороших» и «плохих». В любом случае, оценка ребёнка будет меняться с течением жизни.

- Выходит, тут проще всего сказать, что родители умерли…

- А если ребёнок всё же узнает? Получится то же самое: «вы мне врали, вы не доверяли». Он обидится. Впрочем, бывает по-разному, и всё зависит от отношений между родителями и детьми. Если опять же суметь объяснить ребёнку: «да, мы были неправы, но мы так заботились о твоём спокойствии».

- А в каком возрасте лучше усыновить ребёнка?

- Для самого ребёнка лучше с самого рождения находиться в семье. Семья лучше детдома. Но в любом случае, чем в более раннем возрасте усыновлён ребёнок, тем лучше для него. Ведь на протяжении первого года жизни – самые высокие способности к адаптации, исправлению чего угодно. Кстати, в Америке в результате исследования выяснили: один месяц в детдоме отбрасывает ребёнка на три месяца назад в развитии…

- И это в Америке! У нас наверное ещё больше!...

- Наверное. Но исследование проводилось в Америке. И при том, отметьте, что в Америке практически нет домов ребёнка – отказники у них или устроены в приёмные семьи, или усыновлены.. у них масса разных форм социализации сирот существует. И у нас тоже политика государства такова: как можно раньше устроить детей в семью…

- Но знаете, одно дело – политика государства, и совсем другое – ситуация на местах. Я послушала рассказы усыновителей и тех, кто сталкивался с детдомами и опеками… и знаете, мягко говоря, я в растерянности! Потенциальных усыновителей напрямую отговаривают от усыновления, рассказывают страшные диагнозы, которые потом не подтверждаются, пугают дурной наследственностью... Неужели это выгодно – содержать детей в приютах? Не говоря уже обо всех эмоциональных аспектах?

- Действительно, такое присутствует, однако с нового года в меньшей степени. Хотя, на мой взгляд, содержать ребенка в детском доме даже экономически более затратно, чем в семье. А для развития ребенка, эмоционального и психического, необходимо конечно находиться в семье.

- Так почему тогда препятствуют усыновителям, как Вы считаете?

- Нельзя сказать, что препятствуют… Может быть, это делается из тех же экономических соображений – не хотят закрывать детдома, штат распускать, финансирование сократится… Не знаю, чего уж они опасаются.

- Но уж, к сожалению, российские ДД наверное вряд ли скоро опустеют…

- Знаете, у нас в законе прописано: приоритетной для ребенка является любая форма устройства ребенка в семью, так что органы опеки должны устроить каждого брошенного ребёнка в семью (по крайней мере, должны попытаться это сделать), но почему-то этим занимаются мало! И даже если потенциальные родители приходят в детский дом, его действительно нередко начинают отговаривать (те, кто приходит ко мне на консультации, часто рассказывают об этом). Если из двух родителей кто-то хоть немного сомневается, то начнут давить на него, расскажут массу историй, приведут кучу непонятных диагнозов.. Хотя, в последние несколько месяцев ситуация несколько изменилась в положительную сторону, по рассказам усыновителей.

- Тогда к чему нужно приготовиться будущим усыновителям?

- Приготовиться к тому, что вас будут отговаривать, будут пугать страшной наследственностью и болезнями. Диагнозов у детей действительно много, но нужно иметь в виду: в детских домах и больницах дети находятся под неусыпным контролём специалистов. Своего родного ребёнка родители никогда так старательно не обследуют, как обследуют детишек в детдомах и домах ребёнка. Там они постоянно проходят разные осмотры, и естественно каждый врач что-нибудь напишет.

- Доктора отрабатывают свой хлеб?

- Нет, не отрабатывают, просто любого, даже с виду здорового человека, если так тщательно обследовать, какие-нибудь диагнозы у него да отыщутся. Нужно приготовиться к этому. Вам выдадут пять диагнозов – не теряйтесь, ведь при расспросе может выясниться: один из этих диагнозов снимается после сеанса массажа, другое нарушение обычно проходит к году… И так далее. Когда мы проводим занятия, мы готовим родителей к этому: выясняйте, что за диагнозы, не стесняйтесь расспрашивать. Даже самый на вид страшный диагноз – «контакт по ВИЧ» (который не позволяет ребёнку быть усыновлённым) – может сниматься к полутора-трем годам (если за все эти годы анализы на ВИЧ будут отрицательными).

- Я знаете о чём подумала? А вот эти проволочки, не являются ли они с другой стороны своеобразной «проверкой на вшивость»? Если ты уверен, что хочешь усыновить ребёнка, то тебя никакие диагнозы с толку не собьют…

- Отчасти и так. Сам процесс сбора документов – дело нелёгкое, оно по силам только человеку, действительно страстно желающему добиться своей цели.

- Может быть, тогда целесообразно начать не со сбора документов, а с визита у психологу?

- Конечно! К нам в Школу всё чаще приходят люди, которые ещё только обсуждают для себя этот вопрос. И это очень похвально, что они хотят пообщаться не только с психологом и юристом, но и с теми, кто уже в процессе сбора документов и с тем, кто уже усыновил.. Это общение несколько отрезвляет людей. Даёт понять, что это не так всё радужно: вот я заявил о намерении усыновить, и тут же все побежали мне навстречу, и документы выдали без очереди, и ребёнка мне найдут, всё само собой получилось…

- Вы можете сказать, кто не может быть усыновителем? Не с юридической, а психологической точки зрения? Случалось в Вашей практике такое, что приходит к Вам семья, и Вы видите – ну никак этим людям нельзя позволить усыновить ребёнка! Или чтобы стать родителем достаточно одного жгучего желания, и уже одно это говорит о психологической зрелости будущего родителя?

- Тут такой момент. Если с такими .. скажем так.. «сложными» людьми работать, и если несмотря на всё рассказанное и все предупреждения, они всё-таки остаются при своём желании, то наверное, они и достойны быть усыновителями. Наверное тем людям, которым нужен ребёнок для решения собственных внутренних проблем, то им бы я, конечно, не советовала спешить с усыновлением. Но опять же, нас ведь никто не проверяет на «пригодность» к родительству перед рождением ребенка и не запрещает нам это делать.

- Так что же – получается, что раз каждый (теоретически) может быть родителем, то и каждый также может стать усыновителем?

- Получается, что да. Все.. Да, пожалуй, что все могут быть усыновителями. Только после определённой психологической работы над собой. Важно, чтобы люди понимали и осознавали, на что идут, что их ждёт в будущем, чтобы сняли все иллюзии на этот счёт.

- Тогда о мотивациях давайте поговорим. Что приводит людей к усыновлению? Давайте рассмотрим некоторые .. скажем так.. не вполне здоровые мотивации, которые заведомо приведут к негативным последствиям в будущем.

- В каждом случае всё индивидуально. В принципе в любой мотивации можно найти положительные моменты. Но могу сказать: достаточно сложен вариант утраты собственного ребенка. Когда свой ребёнок, например, погиб, и родители хотят тут же заменить, и как бы вместо него растить и любить другого. Для кого-то эта замена удастся, его примут как родного и будут дальше жить в радости, а для кого-то это окажется непреодолимым препятствием. Ведь это достаточно сложно: своё горе ещё не пережито, а тут уже новый ребёнок, и требуются большие душевные силы на этапе принятия его в семью. А если он поведёт себя не так (а это в люб случае будет, ведь он другой!), и пойдут сравнения: «а этот такой, а тот был другой, а наш сделал бы лучше, был успешнее, талантливее, красивее…» Это очень сложная мотивация, и с ней, по крайней мере, надо очень серьёзно разбираться.

Ещё к примеру есть другая не вполне удачная мотивация: спасти страдающую душу. Здесь человек как бы возвышается за счёт принижения биологических родителей ребёнка. Он может даже не проговаривать этого, но в душе он носит осуждение «той негодной матери, которая кинула бедного крошку». И последствия такой мотивации могут в будущем проявиться следующим образом. Когда ребёнок вдруг ведёт себя не так, усыновитель ставит ему в вину: «я тебя спасаю, даю тебе всё, а ты мне в ответ – чёрной неблагодарностью…» Вот чем это может закончиться. Но, справедливости ради заметим, такое часто встречается и в обычных семьях. Здесь приходится родителям объяснять: ребёнок не обязан оправдывать ваши ожидания., Содержать вас в старости, и вообще, он когда-то будет решать: общаться с родителями или не общаться. Ведь такое бывает и с кровными родственниками – дети вырастают и перестают общаться с родителями. Но подобные проблемы возникают, как правило, у тех, кто не имеет собственных детей. И они слишком большой груз возлагают на усыновлённого ребёнка, особенно если они сами уже не молоды. «Ты наша надежда в старости» - подобные избыточные ожидания ни к чему хорошему не приводит. Если же дети собственные уже есть, то и сами родители проще относятся к появление нового члена семьи.

- Кстати, вот с этим – принятием в семью нового члена – какие могут быть проблемы? С какого возраста нужно обсуждать этот вопрос с родными детьми?

- Как только он может говорить. С 2-3-х лет, если вы планируете завести ещё одного ребёнка (неважно: родить или усыновить), нужно предупреждать своих детей, обсуждать с ними эти вопросы, спрашивать: «ты хочешь, чтобы у тебя был братик или сестричка»?

- Ага, а он возьмёт и скажет: «не хочу».

- Ну точно также бывает и со взрослыми! К нам иногда обращаются в таких случаях: мама за усыновление, а папа против. Тут и начинается работа. Нужно искать компромисс, действовать убеждением... Ведь человек должен сам прийти к этому решению – решение, навязанное извне, всё равно будет вызывать внутренний протест.

- Но бывает, ругаются по вопросу заведения детей, вплоть до развода.

- Ну уж если ругаются.. тут женщина должна решать для себя, что ей важнее. Хочет ли она по-прежнему жить с этим мужчиной, или споры по вопросы усыновления являются только проявлением напряжённых отношений в семье вообще. В любом случае, навязывать усыновлённого ребёнка не нужно. Если вы потихонечку предложили, намекнули – он говорит: «не знаю, я ещё не думал об этом». Не наседайте – давайте информацию, о том, как это бывает. Пусть он сам принимает решение.

- Есть же множество разных форм, кроме усыновления?

- Да, если ребёнок не может быть усыновлён (например, наличие братьев-сестёр), он может быть взят под опеку. Это такая форма, когда ребёнок может быть потом изъят из семьи. Так, при опеке нет тайны (как при усыновлении), сохраняется связь с биологическими родителмяи (если они, например, в местах лишения свободы, то после освобождения они могут заявить свои права на ребёнка и его заберут у опекунов)…

- Но это же безобразие! Ребёнок жил в семье, и вдруг его «изымают». А он привык, полюбился… и для родителей получается та же потеря и утрата, словно бы родного ребёнка отняли…

- Именно поэтому под опеку не отдают очень маленьких детей – до трёх лет. И здесь тоже существуют разные варианты. Например, если родной родитель лишался ранее родительских прав, но тут снова заявил права на ребёнка, а опекун подаёт документы на усыновление, то опекун имеет преимущество перед биологическим родителем, поскольку он уже воспитывает этого ребёнка, и тот к нему привык.

- Почему тогда вообще существует эта опека? Она используется как промежуточный этап перед усыновлением?

- Да, как промежуточный используется. Кроме того, под опеку берут ребёнка, если у него был контакт с кровными братьями-сёстрами. Можно взять таких детей под опеку в разные семьи, но давать им возможность общаться, чтобы кровные связи не разрывались.

- Или взять всех братьев-сестёр в одну семью…

- Не все готовы на это. Родители выбрали одного вполне конкретного ребёнка, а к нему «в нагрузку» - братья-сёстры? Кстати, иностранцы в этом плане легче на подъём: они и братьев-сестёр усыновляют проще, и больных детей берут.

- А это правда, что за усыновление иностранцы платят деньги, и именно поэтому им оказывается преимущество в усыновлении перед российскими усыновителями?

- Здесь чаще всего схема следующая: иностранные граждане со своей стороны обращаются в агентства, которые работают на платной основе. Эти агенты оказывают усыновителю услуги по подбору ребёнка, и по сбору документов… Но приоритета перед российскими усыновителями у иностранцев нет.

- Вот часто говорят: «уж лучше ребёнка усыновят за рубеж - там лечение и образование качественнее…»

- Я как психолог скажу: лучше, чтобы ребёнок в принципе был усыновлён, чтобы он жил в семье, а уж второе дело – в России или за рубеж. Но иностранцы у нас не имеют приоритета. Формально приоритет имеют российские граждане, и только в случае, если от ребёнка трижды отказались российские усыновители, он может быть показан иностранцам.

- Это как-то документируется – что от него отказались?

- Да потенциальных родителей просят написать отказ, если ребенок им не подходит, например, по внешним параметрам. Могут быть против детские дома.

- Про волонтёров вопрос. Вот они приходят в детдом или больницу к отказникам, играют с ними, общаются, а потом уходят… А детки-то привязываются!

- Смотря, как договориться. Вот в Детский Дом №5 приходят волонтёры регулярно, и деткам (им 3-4 года и больше) сообщают: «к вам придут гости».. Что тут такого? Ведь к детям и в семьях приходят гости. Волонтёры приходят как друзья – помогают, проводят время вместе, что-то делают по хозяйству... Конечно, существует момент какого-то ожидания: «а вдруг всё-таки это мои мама и папа»…

- Это, наверное, невероятно сложное переживание для ребёнка 3-4 лет! Каждый раз кто-то приходит, смотрит тебя, как яблоко на ярмарке: съесть – не съесть…

- Не нужно путать помощь волонтёров и смотрины, которые устраивают потенциальным родителям. К этим смотринам детишки наряжаются, готовятся. Спорят: «меня возьмут - нет меня, я лучше!». Здесь зависит от взвешенной позиции воспитателя и психолога – в каждом детском доме работает психолог, эти моменты должны прорабатываться. Ошибка, если воспитатели перед этим говорят: «пришли дядя и тётя, веди себя хорошо, может быть тогда тебя усыновят» - это не лучший вариант. Ребёнок будет думать, что вопрос о том, возьмут его в семью или не возьмут, зависит от него самого, от его личных качеств. А на самом деле родителям он, может быть, не подойдёт по внешним показателям – цвет волос, рост или вес. Этими вещами нельзя манипулировать. Нужно наоборот, проще настраивать ребёнка: «пойдём, познакомимся. К нам пришли гости». Может быть, подать этот визит в игровой форме. Почему и говорят, что приходы тех же волонтёров очень благоприятны в этом смысле: ребёнок учится взаимодействовать с разными «гостями», он привыкает к частым визитам посторонних взрослых, и уже не так напряжённо к ним относится. И для ребёнка это опыт социализации.

- С этой точки зрения проект вашей школы «Семья Выходного Дня» вообще великолепен!

- Да, здесь дети получают возможность познакомиться с разными моделями поведения, побывать в разных бытовых ситуациях. Посмотреть, как люди проводят время вместе, как готовят ужин, как посуду моют, как спать ложатся, как встают… они могут принять в этом участие. Посмотреть, как взаимодействуют между собой разные поколения – внуки и бабушки, дети и родители. Но считается, что этот проект предназначен для адаптации детей старше семи лет. Они к этому возрасту уже готовы свободно общаться с посторонними взрослыми, им можно многое объяснить так, чтобы исключить в дальнейшем срывов: «нет, не хочу обратно в детдом, хочу тут остаться».

- Но в такой «гостевой» семье, я думаю, и другой перегиб возможен: семья выходного дня устроит к визиту детдомовского гостя такой фейерверк и праздник, что дети будут думать, что вся семейная жизнь складывается из развлечений… Накупят ему подарков, провезут по кафешкам…

- Проект предполагает не одну семью, а знакомство с разными семьями. Чтобы ребёнок посмотрел разные модели поведения взрослых и детей. Ведь многие дети ходят к друзьям в гости, даже ночевать остаются у друзей-подруг. Это то же самое. Они смотрят, сравнивают: в этой семье разрешают допоздна смотреть ТВ, а тут все в 8 часов спать ложатся.

- Последний вопрос: с чем чаще всего обращаются в Школу Приёмных Родителей?

- С адаптацией чаще всего обращаются. Спрашивают совета, когда возникают сложности с привыканием друг к другу после усыновления. Но это чаще всего моменты уже в более старшем возрасте - школьники, подростки... Рассматриваем взаимоотношения «родители-дети», и «приёмный ребёнок - свои дети». Мы очень радуемся, когда приходят двое – это редкость, часто приходит мама одна, а папа с молчаливой поддержкой дома. А вообще, если так проанализировать – обращаются с проблемами теми же, что и обычно возникают в семьях. Конфликт поколений, трудный возраст…

- А с чем бы хотелось, чтобы шли?

- С мотивацией. Т.е., чтобы побольше обращались на этапе подготовки и обдумывания. Чтобы раньше задумывались бы о последствиях своего поступка, чтобы узнали заранее, чего им ожидать от усыновления. Это поможет избежать многих проблем, которые могут возникнуть в будущем.

Телефон Школы Приёмных Родителей 213-05-31

Здесь с будущими усыновителями (на добровольных началах!) работают психолог и юрист. Те, кто прошёл все этапы усыновления, также приходят поделиться опытом с новичками.

Занятия бесплатные, проходят по воскресеньям с 14 до 16 в детском клубе "Чайка" (город Екатеринбург, район Управления Дороги)."