Амели Нотомб. Страх и трепет, Диана Сеттерфилд. Тринадцатая сказка

В обзоре представлены две писательницы, чьи книжки идеально подходят для уютного чтения под пледом, когда хочется отгородиться от наступающей зимы и тревожных мыслей.

Амели Нотомб. Страх и трепет

Издательство: Иностранка, 2007 г.

Жанр: современная зарубежная проза

"Страх и трепет" - самый известный роман популярной бельгийской писательницы Амели Нотомб. Он номинировался на Гонкуровскую премию, был удостоен премии Французской академии. По содержанию книга похожа на не менее нашумевший роман «Дьявол носит Prada», вот только написана она гораздо раньше. И по ней тоже был снят фильм. В обзорах уже мелькал похожий сюжет от Карин Мюллер http://www.u-mama.ru/read/article.php?id=3615, в нем автор описывала реальные события из своей жизни: покорение Японии иностранкой. Мы уже тогда поняли, что легче пережить эшафот, чем стать «настоящим» японцем, не будучи рожденным в Японии. Вот только Карин Мюллер всю дорогу была озабочена своим подъемом и стремилась в высшие духовные сферы, закончив путешествие паломничеством по монастырям. Амели Нотомб все делает с точностью до наоборот: она притягивает к себе все возможности для падения и краха. Опустить себя еще ниже, и еще ниже – дальше некуда? Какая жалость! Ее героиня пытается выжить в крупной японской корпорации. Ей сразу не поручают никаких важных дел, и далее ей приходится выдумывать себе хоть какие-то занятия. Каждый раз она попадает впросак и безо всякой скорби и сожаления встречает новый шквал обвинений в свой адрес и очередное понижение в должности.

Героиня Нотомб даже грезит падением: она любит подходить к окну и смотреть вниз на огромный город, называя это падением вниз, как будто ее тело каждый раз падает из окна. Никогда еще человек не придумывал себе унижения столь витиевато, это как ехать в Москву из Питера через Владивосток. Или из Бельгии – в Японию. Можно было упасть где-нибудь поближе. Непонятно почему в многочисленных аннотациях к книге написано, что Нотомб пытается соблюсти японские традиции – ничуть не пытается. Она всем перечит, ломает устои, насмехается в лицо. И японцы в эмоциональном изложении автора какие-то странные – они хохочут как ненормальные, орут как безумные птицы- носороги в период гнездования. А женщины чересчур доверчивы, хотя выглядят неприступными, они доверяются иностранкам, всячески афишируют свои интимные желания. Такого не бывает в Японии.

Амели Нотомб, кстати, родилась как раз в Японии в семье бельгийского дипломата. Все события, описанные в книге, она пережила на самом деле. Книга написана с юмором, в ней все происходит в пределах пары этажей и туалета. После прочтения остаешься в некотором недоумении: где тут обещанная философия и тонкий психологизм? А потом понимаешь: так это же французская Донцова! Или французская Хмелевская. Что касается темы книги – на Западе любят такие темы. Странная Япония, смелая бельгийка. Танцы голышом на столах у чопорных японцев. Ну, пусть. Французы и есть французы, что с них возьмешь.

Весь день я провела, словно зомби. У меня было ощущение тяжкого похмелья. На моём столе валялись бумажки с неверными расчётами. Я выбрасывала их одну за другой. Когда я видела Фубуки, работающую за своим компьютером, мне было тяжело удержаться от смеха при воспоминании, как вчера я сидела голой на клавиатуре, обнимая машину руками и ногами. А теперь эта девушка касалась клавиш своими пальцами. Я впервые интересовалась информатикой. Нескольких часов сна среди мусора оказалось недостаточно для реабилитации моего мозга, разжижённого в борьбе с цифрами. И я, барахтаясь в этой каше, пыталась отыскать под обломками останки моих мыслительных ориентиров. Тем не менее, было чему порадоваться: впервые за много недель я не работала с калькулятором. Я снова жила в мире без цифр. Поскольку существуют люди неграмотные, то, вероятно, есть и неарифметичные, такие как я. Я вернулась в реальный мир. Может показаться странным, что после моей безумной ночи, всё осталось, как было, словно ничего серьёзного не произошло. Конечно, никто не видел, как я бегала по офису голышом, ходила на руках и обнималась с компьютером. И всё-таки меня нашли спящей под кучей мусора. В другой стране за подобное поведение меня, возможно, вышвырнули бы за дверь.

Но все вполне объяснимо: в странах с наиболее авторитарными системами встречаются самые невероятные отклонения от нормы, а потому там терпимее относятся к человеческим странностям. Нельзя понять, что такое эксцентричность, если вы не встречали эксцентричного японца. Я заснула в куче мусора? Здесь видели и не такое. Япония — это страна, где хорошо известно значение слова «сломаться». Я снова приступила к своим нехитрым обязанностям. С каким наслаждением я готовила чай и кофе! Эти несложные занятия успокаивали мой бедный мозг и лечили душу. Как можно более ненавязчиво я опять принялась выставлять точную дату на календарях. Я старалась казаться очень занятой из боязни, как бы меня снова не приставили к цифрам.

Однажды, произошло невероятное событие: я повстречала Бога. Омерзительный вице-президент приказал принести ему пива, воображая, вероятно, что он ещё недостаточно толст. Я выполнила поручение с вежливым отвращением. Когда я покидала логово толстяка, дверь соседней комнаты отворилась, и я столкнулась нос к носу с президентом. Мы взглянули друг на друга с удивлением. С моей стороны это было понятно, ведь мне довелось лицезреть Бога компании Юмимото. С его стороны это было не столь очевидно: знал ли он вообще о моём существовании? Кажется, знал, потому что воскликнул приятным, мягким голосом:

— Вы, конечно, Амели-сан!

Потом улыбнулся и протянул мне руку. Я была ослеплена и не произнесла ни звука. Господин Ханеда был мужчиной лет пятидесяти, стройным, с очень элегантными чертами лица. От него веяло добротой и гармонией. Он с таким искренним дружелюбием взглянул на меня, что я окончательно смутилась. Он удалился, а я осталась одна в коридоре не в силах сдвинуться с места. Так вот каков президент этой камеры пыток, места, где меня презирали и унижали. Хозяин этой геенны был исключительным существом, благороднейшей душой. В этом было нечто загадочное. Предприятие, которым руководил такой великодушный человек, должно было быть сущим раем, обителью доброты и процветания. В чём же тут секрет? Возможно ли, чтобы Бог царил в аду?

Диана Сеттерфилд. Тринадцатая сказка

Издательство: Азбука-классика, 2008 г.

Жанр: неоготика

Давно не появлялось качественных зарубежных книг в жанре «готика», да еще и готика с английским пафосом. Диану Сеттерфилд активно сравнивают с сестрами Бронте и даже Шекспиром, ей приписывают небывалый успех книги, ее превозносят как продолжательницу традиций знаменитых английских классиков, творивших в жанре готических ужасов. Будет и старинный замок, и призраки, и юные девы, и бледные вьюноши, а также интеллигентная подача садомазохизма и сексуальных извращений – такая трогательная и нежная, что хочется взрыднуть. Будет интрига. И невероятная концентрированная претенциозность. Первые сто страниц преодолеваются с усилием, достойным награды. Автор наслаждается своим гениальным стилем, извлекая метафоры из малейшей пылинки. Читатель отчаянно зевает, отвлекается на чай-кофе, но снова с упорством («идиота» - зачеркнуто) возвращается к непролазному частоколу букв.

Зато потом, когда героиня книги разражается воспоминаниями, все вдруг бодренько закручивается и вприпрыжку несется к завязке. Вот только что автор наворачивал деепричастные обороты вокруг обычной чашки, и вдруг он ограничивается парой глаголов в описании жизненно важного события, и этим событиям несть числа.

Куча «почему» обуревает читателя. Например, почему молодая девица, выйдя замуж за своего соседа, целый год не знает, что у нее умер отец. Почему свежеродившихся детей всучивают кому попало, и государственные органы не проявляют к ним  никакого интереса. Таких «почему» будет еще много – люди в книге существуют как бы в коммунизме, до них никому нет дела. Бери, что хошь, делай, что хошь. Основная часть героев больна шизофренией, но этого тоже никто не замечает. Обычное дело для Англии. Главная героиня подается как человек положительный со всех сторон: девушка всю жизнь фактически заключена среди книг, она живет и работает в книжном магазине, никуда не выходит, может любую книгу найти с закрытыми глазами. Внешний мир проходит мимо – никаких интересов, кроме почетного поста возле книжных полок. Этот ангельский с точки зрения английских традиций образ – шизофрения и есть. Или другой диагноз.

С фантазией у автора что-то странное творится, сплошные заимствования образов. Все это сказано до нас и гораздо лучше. Автор наплодил кучу героев и каждому придумал страшную историю, по ходу повествования лишние герои будут скучно помирать, несмотря на многообещающую харизму – это разочаровывает. Сразу предупреждаю, что смертей будет много, смерть в этой книге - в фаворе, и главная героиня – она, на самом-то деле. Но в целом книга добротная, и она о-чень длин-н-ная, подходит для отрешения от реальности в эти серые снежные дни.

Катить детскую коляску по бездорожью было не таким уж простым делом. Во-первых, их добыча оказалась гораздо тяжелее, чем они изначально думали, а во-вторых, земля вдоль поля имела заметный уклон, и коляска шла с боковым креном. Они могли бы двигаться по ровному полю, но его совсем недавно вспахали, и на колеса налипала земля. Вдобавок ко всему побеги чертополоха и ежевики то и дело застревали в спицах. Удивительно, как они вообще умудрились протащить коляску более двадцати шагов. Но девочки были здесь в своей стихии. Налегая на ручку, они совсем не ощущали усталости. Их пальцы кровоточили, израненные чертополохом, который приходилось вытаскивать из колес, но мало-помалу дело продвигалось, а Эммелина еще и успевала тайком от сестры погладить и даже поцеловать их новую игрушку. Наконец поля были пройдены, и вдали показался их дом. Однако, вместо того чтобы направиться в ту сторону, девочки свернули к холмам на краю оленьего парка. Они задумали игру. Все с той же неослабевающей энергией они вкатили коляску по самому длинному склону и остановились на вершине холма. Здесь они извлекли младенца и положили его на землю, а в освобожденный экипаж забралась Аделина. С побледневшим лицом, прижав колени к подбородку и уцепившись руками за края кузова, она взглядом подала сигнал сестре. Та крепко уперлась ногами и что было сил толкнула коляску, направляя ее вниз по склону. Сперва она катилась медленно. Земля была неровной, да и уклон на вершине холма еще только намечался. Но постепенно скорость возрастала. Сверкая на солнце спицами, «экипаж» разгонялся все больше и больше, пока спицы не превратились в сплошные серебряные круги, а затем и эти круги сменило нечто смутно-расплывчатое. Крутизна склона увеличивалась; коляска подпрыгивала на ухабах, качаясь из стороны в сторону и рискуя вот-вот опрокинуться. В воздухе повис высокий нескончаемый звук:

- Аааааааааааааааааааааа!

Это кричала от восторга Аделина, сотрясаясь всем телом внутри летящего вниз снаряда.

Дальше случилось то, что должно было случиться. Одно из колес зацепило выступавший из земли камень. Брызнули искры от спиц и металлического обода, и коляска продолжила движение по воздуху, на лету переворачиваясь колесами вверх. Она описала изящную дугу на фоне чистого голубого неба, но земля вздыбилась ей навстречу и яростно ухватила свое. Раздался противный брякающе-хрустящий звук, и, когда эхо от восторженного вопля Аделины угасло, Эммелина бегом спустилась по склону. Одно из двух задранных кверху колес было сплющено восьмеркой и косо сидело на оси; второе медленно вращалось, теряя остатки инерции. Из смятого кузова высовывалась тонкая белая рука, лежавшая на каменистой земле под каким-то неестественным углом. На ладони были видны фиолетовые ежевичные пятна и ссадины от чертополоха. Эммелина присела на корточки и заглянула внутрь коляски. Там было темно. Но через миг в этой темноте вспыхнули два зеленых огонька.

- Вуум! - сказала она и улыбнулась.

Игра окончилась. Пора было возвращаться домой.