Дина Рубина. На Верхней Масловке, Том Перротта. Маленькие дети, Кларисса Пинкола Эстес. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях

Дина Рубина
На Верхней Масловке

издательство: "Эксмо", 2008 г.

жанр: современная русская проза

Верхняя Масловка – это городок художников в Москве, он был построен еще в тридцатые годы и имеет свою богатую историю. Здесь была собрана вся художественная элита, и многие предметы искусства, выставленные в знаменитых галереях, родились в Верхней Масловке. Герои книги Рубиной – люди творческие со всеми вытекающими последствиями в виде чувствительной психики, богатого комплекса переживаний и мятежной души, как бы одной на всех. Особый градус повествованию придает фирменная манера Рубиной: ее книги написаны со страстью. Страсть захватывает с первой страницы, кружит и несет как пушкинская метель: прекрасный слог, бесконечные шутки, злая ирония, перепалки героев не на жизнь, а на смерть, и умереть они готовы прямо сейчас, но сначала расправятся со своими оппонентами… Главный герой – художник Петр – живет на квартире у старухи, бывшего профессора высокохудожественных щей. В основу романа легли их споры, которым не видно конца: кажется, что они не выносят друг друга. Молодость и горячность сражается с опытом и присущей этому опыту болтливостью. Петр ненавидит себя, свою работу, свой низкий социальный статус, но особенно он ненавидит «старуху», изводящую его своими категоричными репликами и манерами всезнайки. Тем не менее, он, трясясь от злобы, всегда вовремя подает ей обед и беспокоится о ней, находясь вне дома, а она скучает по нему и присылает гонцов с деньгами, чтобы поддержать его в трудный момент – по его мнению, она, конечно, хочет лишний раз поиздеваться.

Дина Рубина – это уже классик, классик современности. Ее ранние книги – как многие отмечают – сильнее новых, и роман «На Верхней Масловке» - это сильное произведение из «залповых», оно читается на одном дыхании и в любой, самой нервной обстановке. Недавно по книге был снят фильм с Алисой Фрейндлих и Евгением Мироновым в главных ролях.

- Дружище, взял бы, ей-богу, взял, я в тебе заинтересован, - сказал Петя громко, возложив по-оперному руки на грудь. - Но сам понимаешь: Елена Ивановна в декрет, Инга Семеновна из декрета... Девушка в долгополом, очень модном пальто, сидевшем на ней, как тулуп на ямщике, бочком отошла подальше. Это рассмешило.

- Взял бы, - продолжал Петя громко и душевно, - да старуха выгонит обоих... Два приблудных пса - даже для нее многовато... А ты приходи в драмкружок швейной фабрики, я дам тебе роль волкодава... Оттого что с ним говорили так громко и ласково, сирота Шарик совсем размяк, он расстилался у Петиных ног, молотил хвостом по асфальту и закатывал глаза – то есть, по всему, находился на вершине блаженства.

- А что, швейная фабрика это идея, - пробормотал Петя, опускаясь на корточки и бесцеремонно трепля разомлевшего пса. - А? Давай, друг, я уведу тебя из злачных мест в места трудовой славы, например, к вахтеру Симкину... Довольно быть прихлебателем у искусства, пора начать здоровую трудовую жизнь. ...Ну пойдем, здесь не очень далеко. Давай, восстань из праха... Прекрати, говорю, валяться, как слабоумный. Пойдем! И они пошли в сторону переулка, дружески беседуя. Последнее, что расслышала девушка в ямщицком тулупе, было: ...И перед смертью утешусь мыслью, что устроил судьбу одной хорошей собаки...

Не заглядывая к старухе, он поднялся в свою каморку, снял, бросил на кресло плащ, что случалось с ним очень редко даже в последние проклятые месяцы, и повалился на топчан. Снизу, из мастерской, доносились голоса. Старуха бубнила басом - что-то рассказывала, она любит поговорить на тему "в мое время", хотя все времена считает своими. Несколько раз взрывался молодой и сильный смех женщины. Красивый, низкий и свободный смех. Кокетки и глупенькие так не смеются. Нужно быть достаточно привлекательной, чтобы позволить себе подобную роскошь. Ах да, утром старуха раз двадцать говорила, что Матвей начинает наконец писать ее портрет. Она помешалась на этом будущем портрете, как помешалась и на Матвее. Не будем мелочны - старуха вообще помешана. По этому поводу нельзя даже сказать, что она сошла с ума, потому что такой она и родилась на свет. И дело тут не в легендарных девяноста пяти годах. Пятнадцать лет назад, когда робким провинциальным мальчиком он был приведен кем-то из друзей в мастерскую на Верхней Масловке, с привычками и характером у могучей старухи дело обстояло примерно так же. С характером особенно. Впрочем, тогда его здесь все восхищало: эти неженские, мощные, в глине лапы с закатанными по локоть рукавами, эта агрессивная независимость и мгновенная реакция в любом разговоре с любым собеседником. Нужно было пятнадцать лет бок о бок потереться об этот характер, чтобы, став неврастеником, понять наконец, откуда что взялось...

Том Перротта
Маленькие дети

издательство: Амфора, 2007 г.

жанр: зарубежная проза

По этой книге был снят фильм «Как малые дети», номинированный в прошлом году на Оскар. Реалистичное повествование о жизни американских семей - детных семей. Все начинается с типичной атмосферы детских площадок: обсуждения детских болячек, аппетита, естественных отправлений, думы молодых мам о своей загубленной карьере и семейных проблемах – и вдруг на площадке появляется молодой отец с внешностью Героя Грез. Он завоевывает внимание скучающих мамашек и пробуждает самые смелые фантазии относительно себя. Скоро у него завязывается роман с одной из домохозяек, и они плывут по розовым волнам любви и грез, а вокруг них бушует океан серой действительности. Неприятные люди то и дело сбивают романтическую пару с истинного пути всех изменщиков, заставляя задумываться о том, кому они изменяют и зачем. В книге напрочь отсутствует глубина, в ней нет какой-то особой психологичности, она не заставляет задуматься, она, в общем-то, ни о чем. Приятное чтиво для той же детской площадки. А еще она нашпигована типичными для американских фильмов и книг плохими дядьками: полицейский, случайно застреливший подростка, извращенец-педофил, презираемый соседями по району. Все эти странные герои встречаются в одном сюжете и зачем-то дружат друг с другом. Вероятно, автор хотел донести до читателя много высоких истин: счастливые тоже могут стать несчастными, а злые – добрыми, но в целом книга выглядит как плохой монтаж: что-то настрижено и приклеено вкривь и вкось.

В финале все истории сольются в одну, и ее герои будут обниматься и утопать в слезах. Это маразм, но кое-что в книге невероятно бодрит усталую домохозяйку – например, сцены, где мамы трехлеток с неявным сожалением обсуждают нежелание своих детей приобщаться к горшку. И поэтому дети все еще живут в памперсах круглые сутки. Наши бабушки уже постреляли бы тамошних мам из берданок: как можно лишать детей безоблачного детства в мокрых трусах? Однако Билл Гейтс, вон, наверняка ходил в памперсах до пяти лет, и ничего.

Кинув на мать мстительный взгляд, девочка моментально перевернула сумку, и на землю посыпались памперсы, упаковки влажных салфеток, мелочи, использованные бумажные платки, книжки и игрушки.

- Дорогая, - с натужным спокойствием проговорила Сара, указывая пальцем на образовавшуюся кучу вещей, - а теперь убери все это на место, пожалуйста.

- Я… хочу… мой… завтрак! – с трудом выдохнула Люси, после чего из глаз у нее хлынул поток слез, словно внутри прорвало плотину. Обиженный вой, который она издавала при этом, заставил остальных детей забыть про еду и с уважением обернуться. Очевидно, они поняли, что присутствуют при выступлении виртуоза, у которого можно кое-чему научиться.

- Бедняжка, - повторила Шерил.

Все остальные матери наверняка знают, как надо поступать в подобных случаях, покаянно подумала Сара. Они все читают специальные книги и какие-то журналы. Кажется, следует не обращать на истерику внимания и дать ребенку выплакаться. Или, наоборот, надо взять девочку на руки и напомнить ей, что мамочка ее любит? Вроде бы Саре где-то попадался и тот, и другой советы. В любом случае хорошая мать должна что-то предпринять, а не стоять столбом, когда ее ребенок, подняв лицо к небу, разрывается от крика.

- Подожди, - сказала вдруг Мэри-Энн таким непререкаемо взрослым тоном, что Люси немедленно замолчала и с надеждой повернулась к ней. – Трой, милый, отдай Люси свои крекеры.

Трою такая идея, очевидно, не понравилась.

- Нет,  - заявил он и отвернулся, прикрыв пакетик телом.

- Трой Джонатан, - Мэри-Энн вытянула руку, - немедленно отдай мне «Золотых рыбок».

- Но, мама,  - возмутился мальчик, - они же мои!

- Не спорь со взрослыми. С тобой поделится сестра.

Неохотно, но, явно смирившись с неизбежным, Трой протянул матери пакет с крекерами, и та торжественно вручила его Люси, которая тут же просияла сквозь слезы.

- Большое спасибо, - повернулась Сара к Мэри-Энн. – Ты меня просто спасла.

- Ерунда, - ответила та. – Я не могла видеть, как эта крошка страдает.

Кларисса Пинкола Эстес
Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях.

издательство: София, 2007 г.

жанр: мифология, психотерапия

Книгу Клариссы Эстес, преподавателя юнгианского психоанализа и мифологии, называют постфеминистским трактатом. Если женщина – психотерапевт, и она пишет книги о женщинах, ее неминуемо запишут в феминистки. Ее труд посвящен женским архетипам в мифологии, по стилю он напоминает проповедь. Основная мысль: внутри каждой женщины живет первозданное существо, полное добрых инстинктов, сострадательной созидательности и извечной мудрости. Но это существо - Дикая Женщина - находится на грани вымирания, поскольку современная цивилизация ее подавляет. Кларисса Эстес учит, как можно произвести раскопки в своем бессознательном и реанимировать свою личную Дикую Женщину. Текст можно читать с любой страницы, вы ничего не потеряете. Книга состоит из различных сказок и мифов, каждая легенда разбирается с точки зрения психотерапии, каждый образ трактуется в пользу понимания наших современных комплексов. Образы - это Баба-Яга в славянской мифологии или La Lobа в португальской, гремящая костями африканская старуха или греческая Бао, это вечно бегущая с волками (и по волнам тоже). Мы учим наших детей понимать мир через сказку – книга «Бегущая с волками» призывает отыскать в себе ребенка и понять свою суть через сказки, в которых образ женщины культивируется с особым тщанием.

Для прочтения книги требуется много свободного времени, недюжинная сила воли и способность фантазировать без ущерба для окружающих.

В семидесятые годы нашего века в реке Кайахога в районе Кливленда скопилось столько загрязнений, что она загорелась. Загрязненный творческий поток может внезапно воспламениться, и тогда пожар уничтожит не только плавающие в реке отходы, но и все живое. Избыток психических комплексов, которые проявляются одновременно, может нанести реке огромный ущерб. Разрушительные психологические комплексы встают в полный рост и подвергают испытанию ваши достоинства, ваши намерения, вашу искренность, ваши таланты. К тому же они настойчиво внушают вам, что нужно тяжким трудом "зарабатывать себе на жизнь", делая то, что доводит до изнеможения, утомляет, не оставляет времени для творчества, лишает желания дать работу воображению. Эти зловредные комплексы любят похищать и подавлять женское творческое начало: чаще всего они обещают душе-самости, что она еще успеет заняться творчеством где-то в туманном будущем. Или обещают: когда у вас выдадутся несколько свободных дней подряд, тут-то вы и начнете творить вовсю. Все это пустые слова. У комплексов нет такого намерения. Это еще один способ задушить творческий импульс. Или голоса могут нашептывать: "Твоя работа была бы сносной, но только в том случае, если бы у тебя была докторская степень, или только в том случае, если бы тебя похвалила сама королева, или только в том случае, если бы у тебя были бы такие-то и такие-то награды, или только в том случае, если бы ты печаталась в таких-то журналах". Сплошные если, если, если. Эти "если" словно пичкают душу суррогатами. Одно дело жевать все подряд, и совсем другое – по-настоящему насытиться. Чаще всего логика у комплексов совершенно неверная, несмотря на то что они пытаются убедить вас в обратном.

Одна из важнейших проблем творческого комплекса – то, что он постоянно сулит неприятности: что бы мы ни делали, у нас ничего не получится, потому что мы нелогично мыслим, нелогично поступаем, и все, что мы до сих пор делали, тоже нелогично, а следовательно, обречено на провал. Начнем с того, что сами по себе начальные стадии творчества нелогичны и не должны быть таковыми. Но если комплексу удастся остановить вас своими пророчествами, вы у него в руках. Велите ему сидеть смирно и не мешать – или убираться прочь, пока вы не закончите. Помните: если бы миром правила исключительно логика, все мужчины пользовались бы женским седлом.

Я знаю женщин, которые изнывают на ненавистной работе, чтобы покупать дорогие вещи для дома, мужа или детей. Они зарывают в землю свои незаурядные таланты. Я знаю женщин, которые должны убрать дом, прежде чем взять в руку перо; но уборка дома – дело странное: она никогда не кончается. Отличный способ остановить женщину Женщина должна быть осмотрительна и не позволять повышенному чувству ответственности (или благопристойности) красть у нее творческие паузы, ритмы и озарения. Нужно просто топнуть ногой и сказать "нет" половине тех дел, которые она считает себя обязанной выполнять. Искусство – не то, чем можно заниматься только урывками и украдкой.