Обзор книжных новинок

Анатолий Тосс
Американская история

издательство: Элиот, 2007 г

жанр: современная русская проза

Бывают мастера сюжета и мастера слова. Скучное описание дождя мастер слова превратит в пронзительный образ, объясняющий ситуацию во всех ее оттенках. Анатолий Тосс, двойной номинант букеровской премии, эмигрант, уехавший из России около 20-лет назад - мастер слова. Его сюжеты до боли просты, они придуманы для огранки словами, вернее, описаниями. О чем книга? О том, что жить нужно творчески, не упуская ценностей разного возраста. Полноценно объять жизнь, почувствовать ее вкус, запах, цвет, ощутить ее кожей и мозгом. Важно все: возраст, пол, надежды и мечты детей, стариков, женщин, мужчин… все это сливается в одну глубоко философичную, насыщенную позитивными эмоциями историю о людях. Повествование ведется от лица женщины. Автор и здесь строго придерживается своей философии: мужчина должен уметь вживаться в образ женщины. Получается у него не очень – но красиво. Героиня, эмигрантка Марина, живет в Америке не ахти как, и вот, ей встречается сказочный принц, о котором она ничего не знает и почему-то не интересуется, даже когда они начинают жить вместе. Это очевидный прокол в рамках женской психологии: женщина, живущая с мужчиной, который ей жутко интересен, заглянет хотя бы в паспорт. Героиня Тосса всю книгу мысленно восклицает: кто он? Почему он? Почему он так умен и богат? Но не делает попытки даже спросить. Ей и так хорошо, местами до приторности: она любит его касаться, видеть, слушать.. что еще надо. Столь подчеркнутое невнимание к социальным характеристикам партнера женщины проявляют редко. Но, не суть. Герой, загадочный гений, программирует героиню, вплотную занявшись ее судьбой: лепит из нее великого психолога, помогая во всем. Достижения Марины тоже загадочны, они не подкрепляются конкретикой, нам предлагается просто поверить в ее исключительность. Книга затянута, это не то чтиво, которое глотается за два вечера. К середине книги, устав ожидать, когда же хоть что-либо произойдет существенное, понимаешь – это не сюжет, это наслаждение моментом. Прочувствованное описание эротических сцен, тысячи интеллектуальных фраз, потраченных на описание простых вещей – книга как будто несет по волнам длинной-длинной реки, она умиротворяет, опутывает. Даже анекдоты ее герои рассказывают так, что в реальной компании все давно разошлись бы, оставив рассказчика в немом оцепенении, а у Тосса над затянутыми «страшно веселыми» историями, обильно сдобренными уточнениями «если бы, кабы», «надо отметить», «надо сказать, что…», «вроде бы» и пр. - люди смеются. Ни одна сцена, ни один шаг в книге толком не заканчивается: вы уже мысленно дорисовали картинку, а предложение все еще не обрезано точкой, образ застрял далеко позади, он раскручивается и обрастает новыми предложениями…

Несмотря на то, что книга наполнена возвышенными чувствами, от нее остается впечатление как от оды физиологии. Возвышаясь, не поднимаемся, остаемся на уровне вещей, быта. Говорим от лица стены. Сколько бы герои книги не упражнялись в философии, вещи сравниваются с вещами, и все выводы опускаются в созерцание обычных, самых обычных повседневных дел. Возможно, автор это и имел в виду: жизнь нужно принимать такой, какая она есть, и она по-любому будет хороша, если вовремя сделать правильный вывод, оказаться ТАМ. На своем месте. Книга, безусловно, талантливая и эстетически правильная, даже несколько слащавая: ну, нельзя, чтобы все было настолько красиво и до-олго. Но если в вашей голове и так много слов, этот богатый рассуждениями текст вряд ли туда поместится.

«Почему, когда я думаю о нем, когда закрываю глаза или просто расслабляю взгляд и слышу его голос, спокойный и даже иногда холодный, какая-то нелепая пружинка начинает закручиваться глубоко внутри меня, где-то там, где начинается дыхание, и я чувствую растерянность. - Я, конечно, все еще люблю его, - говорю я вслух, чтобы слова попали в самые мои зрачки. Наверное, я люблю его совсем не так, как раньше, когда мы были вместе. После всего того, что произошло, я не могла не измениться, как и не могло не измениться мое к нему отношение. Тот почти мистический образ, почти беспрекословно святой и в то же время родной и домашний, который он создал в моем сознании, рассыпался, превратился в труху, в пыль. Конечно же я не могу чувствовать и думать о нем так, как я чувствовала и думала тогда. Конечно, любовь моя изменилась. Стала ли она сильнее от утраты или слабее от злой памяти и прошедшего времени? Не знаю, не думаю. Любовь ведь не ручка шкалы изменения громкости на приемнике: двинешь вправо – звук становится громче, налево - звук становится слабее. Нет, любовь не изменяется ни по горизонтали, ни по вертикали. Изменяясь, она переходит в другую плоскость. Не помню, кто именно сказал известное: от любви до ненависти один шаг, а Наполеон, это-то я знаю точно, добавил: "Как от великого до смешного". Но что, если этот шаг выродился в точку, в мгновение, в биение сердечной мышцы? Что, если любовь и ненависть, великое и смешное, божественное и низменное – все слилось воедино и, слившись, бесконтрольно перемешалось друг с другом? Да, я люблю его, повторяю я, и зрачок мой в зеркале привычно сужается до размера игольного ушка».

Джон Апдайк
«Кролик, беги!», «Кролик исцелившийся», «Кролик разбогател», «Кролик успокоился».

издательство: Зарубежная литература, 2006 г.

жанр: зарубежная проза

Живой классик американской литературы, литературный критик и писатель Джон Апдайк весьма непостоянен и противоречив в том, что одна его книга не похожа на другую. Абсурдно звучит, но книги Апдайка как бы противостоят книгам Анатолия Тосса. Если героям Тосса наслаждение жизнью приходит свыше и почти бесплатно, герои Апдайка зарабатывают его кровью, пускаясь во все тяжкие. Один из героев Тосса продвигает мысль о том, как живет средний класс в Америке, как его засасывает рутина из кредитов, необходимостью зарабатывать все больше, чтобы отдать долги  – и как страна процветает за счет социальной активности среднего класса. Кролик, ключевая фигура в романах Апдайка, своей жизнью демонстрирует все эти тяготы. В первой книге Кролик еще не дорос до среднего класса, он – типичный среднестатистический американец, только что окончивший колледж. Его душа рвется к обретению истинно мужской свободы, его тянет за горизонт и тяготит жена с ее низменными заботами и нескончаемыми бутылками – и он садится на машину и едет за горизонт. Посетители автозаправок, политические споры, гамбургеры и замороженные обеды, американский баскетбол, нравы – о, их нравы, иллюстрация жизни среднего американца с его мелкими заботами, разочарованиями и удовольствием от глотка свободы. Кролик отталкивающе некрасив, ему не везет с женщинами, ему не везет ни с чем, и мы не знаем, зачем читаем про этого неудачника, но мастерское перо автора ведет за собой все дальше по глади американских автобанов и фривеев. В последующих книгах яркое художественное повествование вернет Кролика в семью, в это же время первый астронавт приземлится на Луне, и начнется война во Вьетнаме, значимые события заполнят разговоры и забьют умы американцев тех лет. Потом Кролик получит наследство и разбогатеет, начнет продавать машины, затем его дети принесут ему кучу неприятностей, и он будет пытаться изо всех сил сохранять свой внутренний комфорт, цепляясь на поглощающее желание спрятаться в свою берлогу и ничего не делать, и умрет, в конце концов, а место героя книги займет его сын.

Женщины в книгах Апдайка некрасивы, слишком толсты или худы, местами падши и безнадежны, секс с ним – жесток, а в любовь никто не верит как в очередную книжную выдумку. Да и мужчины тоже не блещут. Несправедливость и жестокость окружающего мира бедняжки-Кролика воплощены во всех грехах, которые только существуют. Автор повествует о событиях несколько отстраненно, как будто демонстрирует фильм – кадры мелькают, камера выхватывает случайные предметы и лица, камера проводит нас сквозь жизнь одного маленького человека, лениво распластавшегося на волнах судьбы и не пытающегося ее изменить, кроме как посредством побега от тревожного ощущения собственной второсортности. Многотомная эпопея о Кролике обязательно вызовет много эмоций, вплоть до отвращения – это другая грань человеческой психики – комплексы, страхи, отчаяние и слабость, то, о чем хочется никогда не знать.

«Он нервничает, чувствуя, что она следит, не вызвала  ли  ее  речь  хоть каких-нибудь признаков решимости. На самом деле он едва ее  слушал  -  все это слишком сложно и, по сравнению с предвкушаемым бутербродом, нереально. Он встает - надеясь, что по-солдатски, - и говорят: - Это справедливо. Я в этом разберусь. Что тебе купить?    Бутерброд и стакан молока, а потом раздеть ее, вынуть из этого жаркого, измятого хлопчатобумажного  платья  и  спокойно  рассмотреть  располневшую талию, обтянутую прохладной бледной кожей. Ему нравятся женщины  во  время первой беременности - их тело освещено утренней зарей. Как бы еще разок  в нее зарыться - нервы тотчас бы успокоились. - Мне ничего не надо, - говорит она. - Но тебе надо есть. - Я уже поела. Он пытается ее поцеловать, но она говорит "нет"; вид у  нее  ничуть  не соблазнительный  -   толстая,   красная,   влажные   разноцветные   волосы растрепаны. - Я сейчас вернусь, - говорит он. Спускаясь по лестнице, он чувствует, что с каждым шагом  его  обступают все новые и новые заботы. Дженис, деньги, звонок  Экклза,  выражение  лица матери обрушиваются  на  него  крутою  колючей  волной;  сознание  вины  и ответственности, как две густые тени, сливаются в его груди.  Одни  только технические детали - разговоры, звонки по телефону,  адвокаты,  финансовые вопросы  -  кажутся  такими  запутанными,  что  он  физически  ощущает  их присутствие возле своего рта, самое дыхание требует неимоверных усилий,  и любое действие, даже простое прикосновение к ручке  двери,  ощущается  как опасное  продолжение  длинного  механического   ряда,   весьма   ненадежно связанного  с  его  сердцем».

Дженнифер Уайнер
«Хорош в постели», «Чужая роль»

издательство АСТ, 2005 г.

жанр: зарубежная проза, дамский роман

Книги для тех, кто тайком почитывает Донцову и Хмелевскую, скрывая их под учебником по PR-менеджменту. Дженнифер Уайнер – писательница, чей литературный дебют – роман «Хорош в постели» - 36 недель продержался в списке бестселлеров «Publishers Weekly», по нему снят фильм с Кэмерон Диас, Тони Колет и Ширли Маклейн в главных ролях. Как известно, мамы, в одиночку гуляющие с колясками, через некоторое время с неподдельным интересом читают всё. Вплоть до расписания поездов. За полгода такой жизни я прочитала на улице столько книг, что как-то раз, придя в магазин, незатейливо попросила дать вон ту – оранжевую. Оранжевая книга оказалась кладезем позитива. Близкий сюжет: отношения, женские обиды, муки и чаяния, беременность, роды. Теперь иногда рекомендую эту писательницу знакомым, сетующим на исписавшуюся (тсс, тихо! для всех мы не тупицы и любим только Гришковца, Мураками и Коэльо) Донцову или других авторов, пригодных для чтива в метро.

Жила была Бриджит Джонс. На самом деле её звали Кэнни, но это не важно, в остальном героиня книг Уайнер копирует молодую добрую Б.Ж. – у неё тоже неизящные формы, она вечно попадает впросак, а её личная жизнь часто превращается в комедийный фильм. Её бывший бой-френд Брюс публикует в глянцевом журнале серию статей под названием «Любить толстушку». В этих статьях он романтично-елейным языком расписывает их отношения, выставляя на всеобщее обозрение пикантные подробности. Кэнни впадает в ярость и решает отмстить. Далее сюжет раскручивается по известной голливудской схеме: золушка мечтает превратиться в принцессу. Принцесса из неё выходит никудышная, вдобавок, беременная: короткая встреча с подлым Брюсом и желание выглядеть всепрощающей мамочкой выходят героине боком, вернее, пузом. С этого момента жизнь Кэнни идёт в гору: её ждут разнообразные приключения и успехи, а несносный Брюс продолжает описывать в журнале свои воспоминания. Надо отметить, что у автора книги детей нет, поэтому она по беременным и детским вопросам советовалась с консультантами. У консультантов, похоже, детей тоже нет, и бывалые мамы не раз ухмыльнутся, отметив неразбериху со сроками беременности и некоторыми странностями в поведении родившегося ребёнка. Ребёнок в основном будет спать, причём, в любой позе и ситуации, ребенка в принципе будет ярко характеризовать только одна фраза: «она опять заснула». История про Кэнни и её жизнь написана легко и без претензий на заумь и глубоко скрытый интеллект героев, при чтении перед глазами мелькают эмоциональные картинки, а не скучно толпящиеся, как утренняя очередь в пивной ларёк, мысли автора. Это немаловажно для разгрузки усталой головы. Повествование ведётся от первого лица, идёт последовательное раскрытие женской сущности, перекликающееся с вечнозелёным фильмом «Чего хотят женщины». Простая как три цента американская женщина: вот её магазины, её любимое кафе, её любовь, её ребёнок, ее собака…

Вторая книга этого же автора называется «Чужая роль», сюжет более закрученный и  претендует на интригу. Две сестры: старшая, как и полагается, толстая и занудная, младшая – ослепительная Барби, прожигающая жизнь в барах. Есть и злая мачеха, и затюканный отец, и добрая бабушка, затерянная во льдах, подразумевается лёд разбитых отношений. Сёстры медленно идут навстречу друг другу, меняя жизнь, работу, открывая тайны и разбивая друг другу судьбы. Они успевают примерить на себя самые разные перевоплощения, покопаться в своём удивительном прошлом. Пока одна бросает блестящую юридическую карьеру и устраивается гувернанткой собак, вторая прощается с разгульной жизнью и постигает смысл стихосложения, ночуя в библиотеке, и даже посещает лекции, открывая для себя обратную сторону луны, мир метафор, загадочную интеллектуальность, бесившую её в сестре и других занудных очкариках. С самого начала становится ясно, что в конце они обнимутся и взрыднут друг у друга на плече. Кстати, в этой книге фигурирует та же Кэнни с подросшей дочкой, одинокая и монументальная. Фирменный живой язык, заточенный под публикации в глянцевых журналах, юморок, и опять книга не оставляет ощущения, будто ею пытались оглупить великую нацию Достоевского и Пушкина. Может быть, потому что отмазка у нас тоже великая: в жизни мало одномоментного позитива, иногда хочется так же быстро прочесть простенькую книжку, как выбрать любимые духи или прогуляться по весеннему парку, насвистывая о журчании ручьёв.

«Мы – я, Нифкин и мой живот, который я уже воспринимала, как нечто отдельное от меня, - летели в первом классе. Собственно, мы и были первым классом. На моё имя зарезервировали четыре кресла, и никто и бровью не повёл при виде маленького перепуганного рэт-терьера в зелёной пластиковой клетке. В настоящий момент нас от земли отделяли тридцать тысяч футов, мои ступни покоились на подушке, ноги укутывало одеяло, а в руке я держала стакан ледяной воды «Эвиан» со вкусом лайма. Взяла журнал. Положила. Опять взяла. Зачем расстраиваться? Я счастлива, добилась успеха, лечу в Голливуд первым классом, чтобы получить огромную сумму, не говоря уж о тесном общении с суперзвёздами. Дерьмо, - пробормотала я, не обращаясь ни к кому конкретному, пролистала журнал, пока не добралась до рубрики «Хорош в постели». «Вещи, которые она оставила после себя», - прочитала я. «Я её больше не люблю» - так начиналась статья. «Когда я просыпаюсь утром, мысль о ней - не первое, что приходит в голову: здесь ли она, когда я увижу ее, когда обниму? Я просыпаюсь и думаю о работе, о моей новой подружке или, что чаще, о моей семье, моей матери, о том, как она справляется после недавней смерти отца. Я слышу нашу песню по радио и не сразу переключаюсь на другую станцию. Я вижу ее фамилию в газете и не чувствую, как кто-то большой и сердитый топчется на моем сердце. Я могу зайти в ресторан "Тик-Так", где мы ели омлеты и картофель фри, сидели бок о бок в кабинке и лыбились, глядя друг на друга. Я могу сидеть в той же самой кабинке, не вспоминая, как она сначала садилась напротив, а потом перебиралась ближе ко мне. "Хочу пообщаться, - всякий раз говорила она. - Наношу тебе визит. Привет, сосед!" - восклицала она и целовала, целовала меня, пока официантка с копной светлых волос и кофейником в руке не останавливалась, чтобы покачать головой...»