Новый год в чудесах: магия, обряды, гадания

Новый год у наших предков, как и у большинства народов, был связан с магическим переходом, победой светлых сил жизни над темными силами смерти и разрушения. Наступлению Нового года не только радовались, но и тревожились перед ним, старались основательно подготовиться к переходу, чтобы укрепить свое будущее благополучие. Считалось, что во время такого перехода мир живой-земной и мир потусторонний тесно соприкасаются, и поэтому можно повыспрашивать у обитателей мира иного о своей судьбе. Потом на наши земли пришло христианство, и Церковь стала усиленно бороться с подобными представлениями: карала за «бесовские» языческие штучки, старалась заменить некоторые из них христианскими праздниками. В результате, старых привычек народ не оставил, а из чисто православных и чисто языческих элементов составил эдакую гремучую смесь, которой во многом пропитаны даже мы с вами.

«Праздники усе страшные»

Сегодня мы обычно начинаем встречать Новый год еще 31 декабря, и первая ударная волна праздника рассасывается числу к 3 января, затем приходит Рождество, и только встретив Старый Новый год, народ успокаивается и возвращается к трудам праведным. У наших предков тоже были совершенно особенные «новогодние каникулы» вокруг трех важных праздников: Рождества Христова, Нового года и Крещения Господня. Эти «каникулы» именовались Святками и продолжались 12 дней, сопровождаясь не только церковными торжествами, но и совершенно «богомерзкими» переодеваниями, колядками, гаданием и другими увеселениями. Все эти «пережитки язычества» удивительно хорошо сохранялись и по-своему дружно соседствовали с христианской частью сознания наших прабабушек и прадедушек.

Святки разделяли на два периода: «святые вечера» (с 24 декабря по 1 января, от Рождества до Нового года) и «страшные вечера» (с 1 по 6 января, от Нового года до праздника Крещения). Считалось, что если святые вечера еще спокойны и радостны, то в страшные вечера «нечисть» может творить бесчинства и наносить вред. Одна из легенд рассказывает, что с ночи под Новый год и до Крещения черти и нечистая сила гуляют по белому свету, так как Бог, празднуя рождения Сына, отпирает ворота ада и позволяет «попраздновать бесям» на земле рождение Христово. Ограждая дома и дворы от посещения нечистой силы, люди ставили углем или мелом над дверями и окнами знак креста.

Не пройдя ритуального очищения, поста, не готовя себя к празднику, не бросая работы, человек мог навлечь на общину и на себя самого великий гнев. Поэтому праздник для крестьянина – не столько радость, сколько священный трепет: «Праздники усе страшные», - говорят крестьяне. В некоторые праздники, как в «страшные вечера» на Святках, запрещалось ходить в гости и даже выходить из дому по вечерам. Такой праздник - это всегда катаклизм, момент временной смерти и одновременно нового рождения мира. Поэтому смерть, хоть ее и страшились, воспринималась не трагическим концом всего, а лишь вдохновляющим началом новой жизни.

В эти праздники земная сторона мира соприкасалась с потусторонней. Умершие предки, «родители», или противоположная им «нечистая сила» именно в эти моменты особенно настойчиво вторгалась в человеческую жизнь. Ведьмы в согласии с чертями крали с неба месяц и звезды, как в «Ночи перед Рождеством», они же могли выдавливать молоко у коров, влететь через печную трубу в избу и «сурочить» ребенка, напустить порчу на девку. Мертвецы приходили на ужин в свой дом, и если им не оставляли положенную пищу, тоже могли навлечь болезни и горе на своих «сродственников». Деревья могли перестать родить, и потому их специально выходили отряхивать в сад, пробуждая от смертного сна.

Ограждая себя от напастей, люди создавали всевозможные обереги от «нечисти» - рисовали смолой кресты на дверях, притолоках, окнах и других «пограничных» местах домашнего и дворового мира. Мазали лбы скоту, выжигали кресты огнем в избе, кропили святой водой. Все большие праздники сопровождаются обходом домов села или деревни группой людей. На Святки - это колядки. Почему надо было непременно обходить все дворы? Причем на Святки это обязательно делали ряженые. Чтобы окружить «магическим кругом» все население данной общины, предохранить ее от действия злых сил и способствовать ее процветанию. Ряженые «колядники» требуют себе мзды за обход: «Блин да лепешку в заднее окошко», - и грозят всяческими карами, если дар не выдан. Скорее всего, они представлялись выходцами из «параллельного мира», который мог иметь влияние на жизнь живых.

Очень важно было оградить от враждебных сил хлеб и скот – крестьянские «средства производства», чтобы в наступающем году хлеб родился, а скот плодился. Земледельцы ставили знаки оберега на самом хлебе и хранилищах. Вся семья участвовала в обрядах охранения домашнего скота – базы своего благополучия. Есть южнорусская веснянка: «Ой, вы жаворонки, жавороночки, несите здоровье, первое - коровье, второе - овечье, третье - человечье!» Хрюней и овец обходили «магическим кругом» или объезжали на палке, венике или помеле, со специальными заговорами и заклинаниями. Рогатых животных перегоняли через обыденную новину – холст, сотканный незамужними девками за одну ночь. Перекидывали через скот топор крест-накрест. Или стряпали «козульки» из белого да черного теста в виде какого-нибудь четвероногого животного или птицы - диких или домашних; одна из козулек помещалась в сени над проходными воротами во двор, чтобы скот летом ходил сам домой и лучше плодился. Получалось эдакое умилостивление домового с одновременным пуганием лихого средствами ворожбы и православной символики в одном флаконе. Здоровье «коровье, овечье, человечье», вызывало одинаковую заботу в новогодний период, когда будущее казалось особенно темным, особенно неясным. И все методы для поддержания этого здоровья были хороши.

Магия праздничного стола

Сам праздник считался чем-то одухотворенным: он «заходил», «уходил», его встречали и провожали. Часто праздник олицетворяли всякие вещи, куклы и даже живые существа – ряженые люди или животные. В конце праздника их провожали или торжественно уничтожали. Переживаемые богом-праздником «страсти» - это и есть момент его смерти и возрождения. Поэтому праздничный стол в качестве главного блюда включал самое божество как говорили в XIX веке, «животный образ бога». На святки это жареный поросенок или кабан, солнечное божество. В праздничной еде умирающий и возрождающийся бог, воплощение праздника, символически умерщвлялся и возрождался в человеке. В этом был главное праздничное действо.

В русской обрядности жареная хрюша, главное блюдо главного рождественско-крещенского празднества, даже получила прозвище святого Василия Кесаретского, праздновавшегося 1 января. Кесаретский поросенок входил в круг жертвенных животных, и символически означал плодородие, богатство, благополучие в жизни человека. Жертвенная новогодняя свинья была одновременно достоянием крестьянского мира и отдельной семьи. Все соседи и знакомые могли зайти отведать кусочек поросенка. Подавали на стол его тоже не просто, а с различными ритуальными жестами, молитвами и приговорами, везде по-разному: насыпали на стол зерно в виде креста, замкнутого в круг («хрест во круге»), поверх стелили скатерть и точно в середину креста ставили блюдо с поросенком; поднимали поросенка к иконам, молясь; голову часто брал себе глава сеьми, затем без ножа разламывал руками поросенка (это называлось «кесаретского ломать») и оделял всех за столом; в иных местах пока едят «кесаретского», кто-нибудь из маленьких детей сидит под столом и хрюкает; кости относили свиньям; часто по куску свиньи отдавали на другой день в приходскую церковь.

За праздничным столом ели не только мясо ритуального зверя, но и кушанья, приготовленные из зерен, злаков, разной муки, плодов, ягод, меда. У русских людей такие блюда подавали накануне трех главных зимних праздников: Рождества, Нового года, Крещения. И прежде всего, это кутья. Универсального рецепта кутьи нет, в разных губерниях ее готовили по-разному, но всегда на основе плодов, которые дает земля, часто сдабривая блюдо медом. Приготовление кутьи тоже сопровождалось обрядами, ассоциациями с праздником Рождества. На столе ей отводилось особое место, каждый должен был съесть хоть по ложке кутьи, чтобы труд земледельца на будущий год был благословлен. Наряду с кутьей обязательной частью сочельнической трапезы был «взвар», «узвар» или «сочиво» (компот), делаемый из сухих плодов и ягод, развариваемых с медом или сахаром в горшке. Готовили толокно и кисель (на молоке или овсяном отваре). Очень часто пекли солнечные блины – прямо с утра в сочельник – и одаривали ими колядующих.

Поросенок, кутья, взвар, блины, толокно, кисель – вот нехитрые праздничные ритуальные блюда, которые готовили для встречи Нового года.

Гулять – так гулять

Все славянские племена праздновали с незапамятных времен Новый год. У чехов, сербов и болгар «ходити по коледе», значило поздравлять с Новым годом, за что получали подарки; у словаков «коледовать», значило благословлять в новый год; у боснийцев и других задунайских славян, коледою именуется подарок в новый год; у поляков все сословия принимают участие во взаимном поздравлении и одаривании, и это называется коленда.

Обряд колядования, несмотря ни на какие преследования и направленные против него грамоты, пережил всё и в ряде местностей сохранил даже названия песен, упоминавшихся в 16-17 веках. В России и Малороссии ходят мальчики по домам, еще до обедни, поздравлять хозяев с новым годом. В это время обсевают хозяев ячменем, пшеницею, овсом. Для этого наполняют торбу зерновым хлебом, и повесив на плечи ходят от избы к избе. Войдя в хату, мальчик кланяется хозяину, и потом посыпает, приговаривая: «На счастье, на здоровье, на новое лето; рады Боже житу пшеницу и всяку пашницю». Детям дарят монетки или пирожки. Посыпальное зерно собирают с особыми замечаниями и хранят его до весеннего посева. Некоторые хватают бросаемые зерна, и кто сколько заберет в руку какого зерна, то и выводит по ним заключение об урожае на своей ниве. Молодые парни также ходят посыпать, только в такие дома, где находятся невесты. Этих посыпальщиков угощают с особенным радушием, потому что, по замечаниям стариков, они приносят с собою богатство дому и счастье семейству. В других местах кормят посыпальным зерном птиц, и по их клеванию замечают о будущем урожае.

Любимое святочное увеселение – ряжение. Молодые парни и девки рядились часто просто для того, чтобы без зазрения совести веселиться, дурачить или пугать окружающих. Рядились стариками с огромными бородами и старухами, лохматыми и горбатыми, цыганами, солдатами, Петрушкой. Ряженые пляшут, кувыркаются, говорят писклявыми голосами, ходят целыми ватагами из избы в избу, иногда из деревни в деревню. Люди реально отрываются за весь год.

Маскировались также и животными, иногда водили животных с собой. Любимый зверь для ряжения – коза.

«Самого смышленого из хлопцев одевают в тулуп, вывороченный на изнанку, на ноги ему одевают другой тулуп, тоже вывороченный, оба тулупа скрепляют у пояса веревкой, отчего правда, выходит подобие, скорее, медведя, чем козы. Лицо этой козы вымазывают сажей или надевается на него маска. На голову одевается особого устройства шапка, к которой прикреплены рога, сплетенные из лозы и соломы. К довершению наряда этому парню в руки дается упряжная дуга, на которую он садится верхом и коза готова. Неразлучными спутниками козы являются «дед», «цыган», «музыкант», с «песельниками». В деда выбирают тоже молодого парня, способного играть эту роль. Кроме ветхой, изорванной одежды, покрывающей деда, ему одевают на лицо маску из березовой коры, на которой красуется огромный бурак, служащий вместо носа, и длинный клок льна или пеньки вместо бороды. Дед дурачится, занимает хозяина веселым разговором, угощает его золой вместо табака. Дается представление, коза под песню поворачивается разными боками. В песне поется, что козу хотят бить. Под слова песни «ой ударил козоньку» один из толпы ударяет по рогам козу, которая падает и лежит до тех пор пока поющие не дойдут до слов «здорова стала». Тут она вдруг встает, кланяется хозяину в ноги и начинает плясать. Шествие сопровождающееся песней: «Где коза ходит, там жито родит, где коза хвостом, там жито кустом, где коза рогом, там жито стогом». Плодовитость и силу животных стараются передать земле. Между плодовитостью животных и плодовитостью земли существенной разницы не делали».

Я пытаюсь себе представить подобное представление в эру Интернета – и не могу

Рядились также в баранов, медведей, волков, лисиц, журавлей. В церковных поучениях многочисленны упоминания о «бесовской кобылке»: основание лошади составляют два парня. Передний держит в руках двухконечные вилы, к которым прикрепляется соломенная голова с ушами. Все это обтягивается попоной. На «лошадь» садится всадник, т.е. на плечи переднего парня садится мальчик. Особое же негодование церковных и светских властей вызывало ряжение мужчин женщинами и женщин мужчинами.

Часто на Святках подражали церковным похоронам. Наряжали «покойника», попа, тут же – ряженая «родня», которые под общий громкий смех оплакивали и отпевали его.

«Мертвеца» кладут или на салазки, которые двое ребят везут в избу к девкам, или на доску, которую несут несколько человек, с воем и плачем. В избе мнимые родственники покойника зовут девок или просто волокут прикладываться к покойнику».

Бывали случаи, что для этой игры наши «удалые» предки приносили настоящих покойников. Но вспомним, о чем говорилось в самом начале: смерть не воспринималась трагически, а скорее как нечто необходимое для нового рождения. Вот и в Вологодской губернии ходила загадка, перекликавшаяся со святочной игрой «в покойника»: «Покойник, покойник умер во вторник, пришел поп кадить, а он в окошко глядит». Отгадка: проросшее зерно

Что же еще бросается в глаза - это постоянный смех, сопровождающий все святочные гуляния. Наши предки приписывали смеху особую магическую силу: верили, что чем больше будет смеха и чем громче будет он, тем богаче и милостивее окажется природа в наступающем году, тем больше она народит и даст человеку пропитания.