Мой маленький опыт великого поста

В детстве каждую весну меня смущал один день. Бабушка ставила на стол полный тазик красных яиц, а в кастрюлях на плите плавали луковая шелуха и свёкла. И все поздравляли друг друга  с праздником. Я же никак не могла взять в толк, что в этих яйцах особенного, если накануне, ещё вчера, мы всей семьей ели такие же яйца, разве что не крашеные, но праздника не было. Может, особо праздничным ритуалом являются битки с поцокиванием по зубам? Для нас  - советских детей - Пасха была чем-то загадочным. Вот так живешь, живешь и  - раз - Пасха. Взрослые говорили  “Христос Воскрес”, и надо было отвечать “воистину воскрес”...  но раз он воскрес, значит перед этим он умер?!! Но об этом почему-то никто не говорил. Поэтому для меня в этом празднике была какая-то тайна. В семь лет мне в руки попала детская Библия, где я прочитала “как было дело на самом деле”. Я долго плакала, уткнувшись в подушку. Плакала о том, что Христос умер за нас, и очень ярко представляла, как он нёс свой крест, как в его руки вбивали гвозди. И всё думала, что же я могу сделать для Него, я  - маленькая семилетняя девочка. 

Родители мои были "верующие", как многие в советское время - детей окрестили, яйца покрасили, кулич купили (причем, я тоже не могла понять, почему этот странной формы батон с изюмом называется куличом). И мои вопросы к ним оставались без ответа. Мама рассказывала про своего дедушку, который строго постился, много молился, но никого к этому не принуждал. А пока дед молился, его жена под предлогом зайти к Зинке за нитками, сбегала в "бесов дом" культуры - кино смотреть или на “танцы” (но тоже уже только смотреть). Из маминых рассказов я поняла, что пост и вера  - это возможно, и это  дело личное - нужно прийти к этому самому. И когда в нашем маленьком городке открыли первый храм, я пришла туда «посмотреть». Но летняя духота меня свалила в обморок, и в тот момент я поняла, что по силам надо выбирать и молитвенные правила.

Первый раз поститься Великим постом серьезно и до конца я решила уже став студенткой. Вдали от дома никто уже не приставал ко мне с пирожками с мясом. Съев последний масленичный блин, я решила вступить в пост «с места в карьер», выдержав Чистые понедельник и вторник “начисто”, то есть без воды и еды. Понедельник дался легко, единственно - рано легла спать, поскольку делать на кухне было нечего. А вот в конце вторника меня ждала физкультура. Подъем на седьмой этаж уже показал мне, что организм не очень желает окультуриваться. Однако престарелая подающая из команды “Уралочка” кричала "БЕГИ! только мертвые не потеют!", но пощупав меня, с удивлением обнаруживала, что из меня не вышло ни капли пота, и она усомнилась в своих словах.  Уже сползая по перилам в холл, я купила поллитровочку воды, и - о, живительная влага впитывалась ещё во рту, не достигая желудка. Очухавшись, я гуляла по городу, ведь настроение было замечательное, легкое, как и всё мое тело, которое благодарило Господа за то, что я преодолела это маленькое испытание и, наконец, напоила его водой.  Зато после этого дальнейший пост давался без труда. Впрочем, родня, у которой я жила, имела не очень разнообразное меню, поэтому к овсяному печенью и свекольному салату с чесноком я  вернулась только спустя три года.

И всё-таки одно дело - обычные люди и другое дело - беременные. Церковь даже по уставу их поминает, как немощных. В мою первую беременность я была очень озабочена своим здоровьем и здоровьем моего крохи. Поэтому перед постом подошла к батюшке испросить о послаблении — но его совет о ста граммах творога и стакане кефира в день смутил меня. Тогда я “учла”, что у батюшки маленькие дети были давно, поэтому, думаю, поинтересуюсь-ка я  у другого батюшки, у которого месяц назад родилась дочка. И действительно! Ответ этого батюшки меня устроил гораздо больше “питаться надо полноценно, только исключить всякие любимые вкусности типа мороженного, сладостей и сдобы”. Так у меня возник свой особый устав. На следующий Великий пост я решила придерживаться той же стратегии, ведь пятимесячный Константин высасывал из меня все соки, из-за чего стали выпадать волосы, а  зубы  чувствовали температуру с точностью до градуса.

Зато последующие посты оказались Великими в ином плане. Наш папа уехал на три месяца в командировку, и мы оставались жить вдвоем. Интересно, что и он, и мы в плане еды вели полностью холостяцкий образ жизни — кусошничанье помноженное на экономию. А прямо накануне Пасхи мы сильно заболели, и я, выкармливая Костю грудью, заработала лактостаз. Наше одиночество нам давалось крайне тяжело, и тот пост запомнился преодолением себя уже не в плане еды, а в плане человеческих отношений. Нам приходилось рассчитывать на свои силы, и видеть, что помощи ждать особо неоткуда. Вместе мы молились и принимали все происходящее как великопостное испытание. Еще более тяжелым для меня был следующий год. На Великий пост пришелся пик горя о потере Пузимена, ПДР которого приходился как раз на Пасху. Весь пост я молилась и плакала о моем нерожденном малыше, терзалась вопросом  - за что мне это. Тогда я даже не замечала, что ела и как ела. Всё же лучше ограничивать и преодолевать себя  добровольно...

В следующий Великий пост я вошла снова беременная и решила сделать свой устав построже — минимизировав мясо до вареной курицы. Тогда же ю-мамцами мы собрались на мастер-класс по приготовлению роллов. В тот пост я лихорадочно крутила нори с рисом и огурцами, но только после поста, когда я накрутила «аутентичных» роллов с рыбой и филадельфией, муж сказал «а оказывается роллы - это вкусно». Так это блюдо прочно вошло в наше семейное меню, как коллективное приготовление праздничного стола.  Видимо у нас роллокручение заменяет в семейном быту лепку пельменей.

За эти годы я накопила определенный опыт постных кулинарных экспериментов. Нам, к сожалению, далеко до шмелёвской Руси с её пёстрой постной кухней, но по прежнему “в передней стоят миски с желтыми солеными огурцами, с воткнутыми в них зонтичками укропа, и с рубленой капустой, кислой, густо посыпанной анисом, - такая прелесть. Я хватаю щепотками, - как хрустит! И даю себе слово не скоромиться во весь пост. Зачем скоромное, которое губит душу, если и без того все вкусно?”. 

Дела давно минувших дней, описываемый автором «грибной рынок»: «Лопаснинские, белей снегу, чище хрусталю! Грыбной елараш, винегретные. Похлебный грыб сборный, ест протопоп соборный! Рыжики соленые-смоленые, монастырские, закусочные. Боровички можайские! Архиерейские грузди, нет сопливей!. Лопаснинскне отборные, в медовом уксусу,  дамская прихоть, с мушиную головку, на зуб неловко, мельчей мелких!..».

А ныне всё стандартизировано в линейке товаров супермаркета. Даже капусту обычно покупаю, а уж  ”постный сахар - лимонный, малиновый, с апельсинчиками внутри” сейчас обычные крашеные карамельки. К счастью, потерю традиций компенсируют восточные товары - узбекский горох нут и зеленая чечевица маш, стручковая фасоль и черный рис, китайский салат и корейские маринады,  это еще не говоря про разных дальневосточных гадов и турецкие сладости.

В плане поста я считаю, что каждый для “своего монастыря” волен выбирать свой устав. Ведь в самом строгом варианте имеются ограничения на буднях даже на так называемое сковрадопряжение (на сковородке не жарить) и на пищу, «обработанную огнём» (сегодня мы называем это сыроядением). Но наше палящее уральское солнце весной тратит себя на таяние снегов, а люди должны разогреваться самостоятельно. Поэтому в нашей семье устоялся опыт сравнительно мягкого поста. Как мне кажется из общения с церковными людьми, устав имеет свойства мягчеть с «церковным возрастом». Несмотря на всю строгость, он представляет предел стремлений к совершенству, а не ограничитель, обязательный для всех. И в действительности непросто найти православных, постящихся совершенно одинаково.

Так, неофиты поначалу внимательно вчитываются в состав майонеза или пряников. Однажды меня, еще студентку, на именинах в храме угостили «птичьим молоком», я же нахмурившись бубнила, что конфеты-де не постные. Батюшка оторвал этикетку и спросил «а где написано?», а потом заметил  “можешь потом день построже попоститься, но обидеть человека гораздо страшнее!”.  Тот же батюшка, когда я ему заметила про сдобную булочку, сказал  “если на хлебе сверху кусок мяса не лежит - смело ешь”, Конечно это была шутка, в которой доля той правды, что в мелочном копании больше теряешь, чем находишь. И под постной пищей каждый подразумевает что-то свое  - так  один и постным мясом не оскоромится, а другому в соевом слышится “это же мясо”. Поэтому ниже я опишу свой кулинарный великопостный опыт без претензии на «каноничность».

Итак, на неделе я, как правило, тушу гарниры с разными овощными смесями.  Конечно большую долю рациона занимают супы - как классические щи, борщи,  так и супы-пюре с гренками. Кстати, страшнозвучащее выражение «чечевичная похлебка» с сухариками идёт просто на ура и у мужа, и у малышни. Целым открытием  в прошлом году стал для нас горох нут, котлетки из него с красивым названием  - фалафели -  очень сытные и на вкус  почти не отличаются от мясных, потому как в “фарш” кроме самого нута кладется много лука, зелени, чеснока и всевозможных специй. Вареники или фунчоза с салатом на случай, если обед готовить было некогда.

Особое дело - выходные, на них своё правило. Дело в том, что в ранней Церкви в воскресные дни действовал запрет на... пост — праздник ведь, малая Пасха. Поэтому например католики, следуя тому обычаю, в Четыредесятницу воскресенья не включают, да и как сказать - «постятся»? Нельзя есть мясо дважды в год, в первый день поста и в Страстную пятницу. Вот это именно общеобязательное минимальное ограничение. И более того, курица у них не птица, вернее, птица -не мясо, поскольку и птицы и рыбы вместе на пятый день творения  полетели, а значит, ничем не отличаются. Так что им что неделя, что воскресение - разницы особой нет. Православным же после будней по монастырскому уставу видимо показалось опасным сорваться в жор, ведь и суббота также считалась предпраздничным непостным днем. Поэтому Восточная Церковь включила субботы-воскресенья в число сорока дней поста, введя послабления на вино и морепродукты. К слову говоря, “гады”, как называли кальмаров и креветок, на Руси считались мерзкой пищей по ветхозаветным нормам. И только греки личным примером смогли переубедить славян в их съедобности и небогопротивности.

Впрочем, что скрывать, я - дитё Севера, тоже брезговала морскими тварями. Жару поддала сестра, которая от большого ума решила меня разбудить, одев на руки тушки кальмаров. Проснувшись, около лица я обнаружила вместо рук отвратительные розовые культяпки. Вкупе со хихикающей физиономией сестры это имело фантасмагорическое зрелище. Только годы и долгие ковыряния мужа при обшелушивании тушек сделали меня профессионалом чистки кальмаров. Оказалось, эти сгустки достаточно обдать кипятком, и нежующаяся пленка снимается как кожа после курортного солнца. И потом, если их добавить к жарящимся на сковородке луку, морковке и карри, предварительно порезав соломкой, и всё вместе потушить минут пять, тогда кальмарные ленточки слегка завьются и приобретут золотистый цвет индийского солнца. Остается только досыпать заранее приготовленный золотистый рис, слегка перемешать, немного выдержать для «продымления» и можно подавать с соевым соусом. У каждого в семье развился свой подход к этому блюду — я ем обычной вилкой, муж - палочками, макая комочки в пиалу с соусом, а мелочь, прекрасно понимая, что это ничто иное, как разновидность плова, лопает, запихивая в рот прямо ладошкой.

Важную роль на столе играет салат. Он, как минимум, создает компанию основному блюду, и служит для отвлечения внимания внимательных постящихся глаз. Тут может быть и упомянутая выше тертая свекла с чесноком, и квашения, и маринады. Но лучше, если всё же салат будет иметь и эстетический элемент, как например «геологический» — белые слои картофельного булыжника и луковой щебенки перемежаются с  грунтом чернослива, а красный мрамор свеклы осел в глиноземе моркови и кураги. Но как обычно, майонез всю эту картину профанирует до состояния «пустого оливье».

Надо заметить, что магазинная бакалея достаточно однообразна — уже много лет постная классика «к чаю» - это овсяное печенье. Помнится, в один пост оно исчезло с прилавков, что нанесло урон в весе всему православному населению. Можно конечно перейти на шоколады и даже зефиры (пектин, который обычно считают постным, в отличие от желатина мармелада, но это мелочи фарисейской жизни). Мне же приятнее печь самой, поражаясь тому факту, что постная выпечка не только возможна, но и вкусна! Так, недавно обнаружила, что постное тесто заводят и на заварке, и на соке, и на рассоле, и даже на пиве и минералке. А если рассол помидорный, то лепешки на нём называются Царскими. Причина названия видимо идет также от простоты приготовления - в два стакана муки надо влить полстакана рассола, добавить полчайной ложки соды, сахар и растительное масло. Как видно, можно даже рукава не закатывать.

Если же царские помидоры съедены, а рассол выпит, то на простой крестьянский стол сгодится и медовая коврижка, но зато она требует и трудозатрат — следует размешать в стакане воды две ложки меда, добавить по полстакана масла и сахара, и всю смесь прогреть до состояния, когда и вылить не жалко. Однако, вместо этого остужаем до температуры тела (для этого следует макать в неё заранее облизанные пальцы) и добавляем соль-соду, две столовые ложки кофе или какао, а также орехи, изюм, цукаты, всё что не доели с обеда, и разные пряности, желательно те, которые отпугнут гостей (советую имбирь и кардамон). Теперь добавляем муку до консистенции сметаны (20% жирности! это приятно просто наблюдать) и на полчаса в двухсотградусный жар духовки.

Как-то в гостях попробовала совершенно шикарное Демидовское печенье  - готовится оно тоже просто  -  мороженый маргарин перетирается с сахаром и мукой до состояния крошки, половину этих крошек выкладываем на смазанный лист, сверху выкладываем ложкой любое варенье, желательно покислее - черничное, брусничное, смородиновое, а сверху засыпаем оставшейся крошкой, после выпекания разрезать на небольшие печеньица.

Кстати, финансовых средств на еду в пост тратится гораздо меньше, даже при затаривании свежими овощами.

Поневоле в посте участвуют и дети, ведь и скоромное им перепадает уже только в полезном виде (а не в гриль). Сын сам вызвался поститься с четырех лет, и мы предлагаем ему отказаться от страстного увлечения или от любимого лакомства. Обычно это мороженое, несквик или шоколадные яйца. Но в последний раз на вопрос, отчего он откажется в этот пост, Костя подумал и сказал «ну от конфет я точно не откажусь... давай, мама, от жвачек!», на что я заметила – «так ты же жвачки и так не ешь», и он серьезно: «ну так я же пробовал, мне не понравилось». А ведь по большому счету, взрослые ведут себя также. Девушка вчитывается в мелкий шрифт ингредиентов, но не пропустит танцы, начальник с легкостью голодает, зато поедом ест сотрудников...

В конечном счете, Церковь не принуждает никого поститься — и даже на Пасху мы услышим «придите постящиеся и непостящиеся». Тогда зачем? Кто-то видит в посте возможность маленького подвига, кто-то - шанс увидеть собственные слабости, мне же кажется, что как солдат за сорок секунд разбирает и собирает Калашников, так и человеку дан норматив — за сорок дней разобрать свою душу, очистить её от песка страстей и ила обид, и собрать к Пасхе в состояние боевой готовности. 

А такая обыденная вещь, как кухня, меняет ход времени, создает чувство предуготовления, с которым не сравнится никакая диета или вегетарианство. Предпраздничное время особое — ведь как все ожидают предновогоднюю суету? И кому приятно утром 31-го числа наесться салатов, выпить шампанского, запустить салют? Так и мне с детства хотелось, чтобы праздник  был Праздником, а пост — временем его ожидания.