Воспоминания из детства...

Надька прибежала ко мне ни свет ни заря. На ней было ярко-зеленое платье цвета только вызревшей сочной июльской травы. Ее черные вороные волосы были небрежно завязаны в высокий хвост и торчали с разных сторон, обрамляя непослушными локонами Надькино красивое лицо. Восточные вишневые глаза ее горели, как два уголька и какая-то чертовщинка плясала в них.

- Мамка уехала- гордо заявила Надька, - седня у меня будем бутерброды делать.

От этой идеи я пришла в восторг. В Надькином завалившемся на один бок однокомнатном домике в утлой кухоньке с залитой жиром электрической плиткой, холодильником Юрюзань, обклеенным цветными грязными наклейками, маленьким столиком, оббитом клеенкой в ромашку, мы нашли хлеб, масло и сахар. Надька боялась, что за сахар и масло мать будет бранить ее, поэтому пришлось намазывать масло ножом тонко-тонко, чтобы кусочек хлеба просвечивал через него и сахара сверху - чуть-чуть, чтобы только почувствовать его вкус на языке…Мы съели по два бутерброда. Я еще раз восхитилась висящим над Надькиной кроватью плакатом с группой «На-на», крепко пообещала Надьке, что когда вырасту, обязательно выйду замуж за Левкина. И счастливые, мы побежали на улицу.

Шастая за огородами по камышам, мы с Надькой наткнулись на выброшенных щенят. Совсем маленьких, только рожденных. Двое уже умерли, а третий еще скулил и был холодный и влажный от слизи. Мы принесли щенка домой, отогрели под лампой, дали ему молока из пипетки. Но он не пил пипеточное молоко и жалобно скулил. Огромные пушистые Надькины ресницы под светом лампы отбрасывали на ее детские пухлые щечки длинные бархатистые тени. Из под ресниц капали слезы, и Надькины плечи подрагивали от сдерживаемых рыданий. 

- Не реви! – приказала я, - Сейчас что-нибудь придумаем…Хотя плана у меня не было.

Щенок отогрелся под лампой и перестал скулить, теперь он уснул, вывернув живот с неотпавшей пуповиной навстречу источаемому лампой теплу. И мило дергал лапой во сне. Мы побежали по соседям в надежде найти собаку, у которой есть щенки - вдруг возьмут приемыша? И удача была на нашей стороне: у соседей недавно ощенилась дворняга, щенков, как водится, утопили, а дворняга третий день скулила от прибывшего молока. Тетя Наташа, соседка, даже обрадовалась нашему предложению: «Авось облегчит мою Найду, а то совсем девка иссохла: молока-то много, а спиногрызов нетути…». Мы с Надькой принесли нашего приемыша его новой кормилице, тетя Наташа взяла его на руки, поцокала языком и унесла Найде. Мы молились только об одном: чтобы Найда приняла его, не отвергла, не оскалила свои мелкие зубки на чужой запах. И Найда приняла. Нашему с Надькой счастью не было предела. Два дня Найда не подпускала никого к своей будке, облизывала его, выворачивала живот, подставляя налитые молоком сосцы, чтобы щенок мог ухватиться. А на третий день он умер.

Надька сидела на завалинке, поджав одну ногу в рваном детском сандалике, размазывая слезы и пузырящиеся сопли по смуглому нерусскому лицу. Ее черные длинные ресницы от слез намокли, слиплись, острыми пиками торчали над глазами. Ее детское отчаяние было так непосредственно, так горько, что бабушкино сердце не выдержало, она вышла за калитку, вытерла влажные руки о подол цветастого фланелевого халата и села между нами.

- Не плачь, девонька, - распевно начала бабушка, -Экое горе, щенок прибрался.

Надька зыркнула гневно на бабушку из-под своих пик-ресниц, весь ее взгляд говорил: «Это как это? Это почему же это?».

А бабушка продолжала ласково:

- Вот ведь животинка… и то свой срок у нее есть, у каждого свой срок имеется. А приходит срок – и все, не поспоришь ты с Богом, у него на каждую скотинку, на каждую пылинку свое время отведено. И у человека свой срок имеется. А человека-то, девонька, еще жальче. Вот когда плакать-то надо… Когда смотришь на него в последний раз и не знаешь, свидетесь ли на том свете или нет…Дай бог, дитятко, никогда тебе этого не знать. А по щенку не плачь, он в раю по травке бегает.

И бабушка горько вздохнула, вытирая сморщенные глаза рукавом. Надька перестала всхлипывать. Она с удивлением посмотрела на бабушку. А та ласково потрепала ее по макушке, встала, кряхтя и, прихрамывая, пошла в ограду.

Фото: globallookpress.com