Ирисы

И дернуло меня именно сегодня, в понедельник, пойти в городскую  поликлинику. Сколько раз себе говорила - в понедельник сюда ни ногой, вечно толпа народа. Кто- то проспал на работу и думает, что возьмет здесь справку, а если подсуетиться - то и больничный лист.  А кто-то переработал на дачном участке, и теперь его спина не пригодна не только для  работы, но и для ходьбы. А мне надо после стационара к терапевту, чтобы назначила новое лекарство. Как-будто во вторник не могла прийти – просто умру один день без таблеток...

От  нечего делать стала рассматривать пару, что сидела на скамейке напротив. Что-то неуловимо знакомое мелькало в лице мужчины, но я была уверена, что вижу его в первый раз. Лет шестидесяти или немного больше, темноволосый, высокий, очень грузный. Рубашка так обтягивала большой живот, что казалось, если он вдохнет глубже или не дай бог чихнет, то пуговицы не выдержат такой нагрузки и разлетятся по полу одна за другой. Брюки спортивного покроя поддерживали подтяжки, так как ни один ремень не удержит их на его животе.

Он тяжело дышал, сопел, постоянно клевал носом или прислонял голову на плечо женщины, по-видимому, жены. По нему видно было, что он болен и болен  серьезно. Очередь к врачу продвигалась медленно, и его жена в очередной раз (чтобы он не засыпал), предложила ему погулять по коридору. Он ушел, тяжело ступая, а я стала рассматривать женщину, думая, что может быть, знаю ее. Но ее я точно никогда не видела.

Худощавая блондинка, но волосы точно крашеные, причем давно - уже успели порядочно отрасти, и было видно, что они совсем седые, а возраст примерно как у меня. И жизнь кажется ее совсем не баловала...

Вышла медсестра, позвала очередного больного по списку и назвала следующую фамилию. Ответила женщина, которую я рассматривала. Вот тут-то мое сердце сперва застучало так, что казалось, его слышат все сидевшие со мной рядом, а потом куда-то провалилось, наверное, в желудок. Мне даже тошно стало.

Сколько лет я всматривалась в лица мужчин, надеясь узнать, не пропустить того единственного лица, которое любила всю свою жизнь. А когда довелось увидеть, то в человеческой развалине, сидевшей напротив, не узнала... И ничто не подсказало мне – что это он, тот, единственный.

В один миг мои мысли унеслись в ту далекую весну. И сижу я не на скамейке в поликлинике, а в школьном дворе с подружками. А по моему лицу бегает озорной солнечный зайчик, заставляя меня жмуриться. И мне всего-то пятнадцать лет. А вокруг бушует весна с  соловьями, цветущей черемухой, жужжанием пчел. Природа как-будто сошла с ума.

Заслонившись ладонью от «нахального зайца», посмотрела на его творца, что сидел с другими мальчишками на крыльце.

- Да это Володька из 10 класса. Ты что, не замечаешь, как он по тебе уже давно вздыхает? - подсказала Лида.

И  сердечко у глупой девчонки забилось в ускоренном режиме... Вечером, благо была суббота, отправилась с подружками в школьный садик - у старшеклассников это был своеобразный клуб. Ждать пришлось недолго, скоро нарисовался и Вовка со своими приятелями, видимо тоже надеялся, что я  загляну сюда. Высокий, черноволосый, спортивного телосложения, я даже и мечтать о таком не смела. За ним бегали все девчонки из его класса, а тут я - из восьмого «Б». Мне даже думать рано про любовь...

Я  уже и не помню, о чем мы тогда болтали, но мальчишки, ничего нам не сказав, на какое-то время ушли и вернулись минут через десять-пятнадцать. В руках у него одного были ирисы, и он протянул их мне.  Мне, и больше никому на свете, предназначались они. Такие нежные - казалось, тронешь лепесток, и он сгорит от одного прикосновения руки. Первый в жизни букет от мальчишки... Наверное, и у него тоже, который он подарил при всех девочке, не побоявшись насмешек приятелей. Девчонки с завистью смотрели на меня, на букет, на то, что происходило прямо на их глазах.

А здесь, в школьном саду, зарождалась моя первая любовь.

Потом он пошел провожать меня домой, правда, не один, а со своим приятелем Женькой. Женька парень разбитной, всю дорогу травил анекдоты, что-то пытался подбирать на гитаре, а мы не слышали его, сердца так сильно стучали, казалось, они заглушают и Женькин голос, и его гитару. И совсем не хотелось расходиться. 

В понедельник на уроке химии, что вела директриса школы Тамара Ивановна, начались разборки:

- Кто вчера был у школы, кто что видел?

Оказывается, у нее накануне в палисаднике оборвали все ирисы.

И как тут не влюбиться в мальчишку, который не побоялся залезть в палисадник к самой директрисе, чтобы подарить девчонке букет цветов?

И началась  наша с Вовкой «дружба» - так в те годы называлась подростковая любовь. Он поступил после школы в университет на физмат, а я продолжала учиться в школе. В субботу он  шел восемь километров со станции, чтобы вечеров встретиться со мной в клубе, провожал до дома, и мы неумело целовались на скамейке под нашими окнами. Тогда не было сотовых телефонов, и если он не мог по какой-то причине приехать, то писал длинные письма.

Так прошел год. Летом он уехал  со своими однокурсниками в стройотряд. А когда вернулся, я  поняла - что-то произошло. Вечером, когда мы возвращались из клуба, он попытался расстегнуть на  моей блузке пуговицы. Я молча застегнула их.  Он больше не делал попыток повторить. Но когда мы сели на нашу  скамейку, он положил свою ладонь на мое  колено, а вторую на грудь. И здесь я уже  не выдержала. Влепив со всего маха пощечину, разрыдалась.

Грудь горела как ошпаренная, я была совсем глупой девочкой, хотя мне и шел семнадцатый год и я все знала об отношениях мужчин и женщин. Он успокаивал, говорил, что больше никогда такое не повторится. Но что-то сломалось в наших отношениях. Он повзрослел. Это намного позже я поняла: тогда летом, в стройотряде, он стал мужчиной, и глупая девочка с ее поцелуями стала ему неинтересна.

Десятый класс пришлось заканчивать в городе. И хотя сейчас мы жили друг от друга совсем рядом - не надо было идти восемь километров со станции, встречались все реже и реже. И однажды он не пришел на свидание, которое сам и назначил у входа в городской парк. Его первая любовь прошла…

А я продолжала любить его и  какое-то время надеялась, что все будет как прежде, но сама никаких попыток встретиться не делала, глупая гордость не позволяла.

Прошли годы. Я повзрослела, тоже окончила университет, экономический факультет. Стала, как все говорили окружающие, очень красивой женщиной, вышла замуж, родила детей. И даже сейчас, в преклонном возрасте, на меня оглядываются  мужчины, правда не молодые и не стройные.

Но все равно, вглядываясь в автобусе или на улице в лица мужчин, я постоянно  думала:

- Может, вот этот лысый, или вот тот, с животиком и есть моя первая любовь, Вовка из десятого класса? Каким он стал?  Что  бы было если бы я не влепила  тогда ему пощечину, уступила ему? Как тогда сложилась моя судьба?

Снова вышла медсестра, на этот раз вызвала его, а следующей по списку назвала мою фамилию. Но моя-то фамилия по мужу ему точно ничего не сказала, хотя возможно черты женщины, что сидела напротив, и напомнили ему, что он где-то встречал ее. Он тяжело поднялся и вместе с женой зашел в кабинет. 

А мне осталось только успокоиться и ждать своей очереди. Только сейчас, на старости  лет, на скамейке в городской поликлинике прошла и моя первая любовь.

А фиолетовые ирисы  - мои любимые цветы, как напоминание о той далекой весне, о юности и первой моей любви.