О чувствах...

Чувство лёгкой, щекочущей тяжести внизу живота, возникает из ниоткуда, и сперва не заметное – прогрессирует. По началу приятное ощущение ещё только начинающегося лёгкого отравления со временем становится невыносимым, обволакивает, запутывает в тонкие нити похоти как паук, попавшую в его ловушку, жертву.

Оно разъедает меня не хуже любой кислоты, перемешивает всё моё физическое существо, превращая в кашу, в растаявший пломбир, безболезненно, невыносимо пресно, напрочь вычищая все возможные чувственные запасы. В подарок мне остаётся только ужасный дефицит боли, острой, режущей, разрывающей, физической боли, потребность чувствовать моим телом хоть что-то, потребность – до тошноты, до потери сознания.

Рефлекторно привлекающие внимание формы молодой девичьей плоти моментально вводят в ступор, разрушают всякую волю. Я превращаюсь в дрожащего всем телом, напуганного ребёнка. Я не могу выговорить и слова, не могу обещать стойкость, уже почти неуправляемого, организма. Даже если в этот момент сбылись бы мои мечты я бы не смог сотворить даже имитацию возбуждённого мужчины – чрезвычайные перегрузки моей незакалённой нервной системы совершенно парализуют. Остаётся только ждать, когда же это всё закончится. Совершенно обескровленное, взмокшее, похолодевшее тело ещё слегка пробирает мелкая дрожь. Обезумевшее, отупевшее сознание не воспринимает ни речь целиком, ни слова по отдельности. Я уже не воспринимаю окружающую действительность – я отделён от неё тонкой, непроницаемой дымкой перенапряжённого чувства.

Всё проходит, со временем утихает. И это безумие, а по-другому я не представлю, как это всё можно назвать, опустошает меня каждый раз на столько, на сколько это возможно. Унылое настроение перетекает в маленькую вечернюю депрессию…

На следующий день, утром я уже не ощущаю последствий вчерашнего помешательства, оно остаётся только в памяти о том, что было, и в страхе перед тем, чего не избежать.